Место силы: богемный Squat 17b в Киеве

Десять лет назад двое смелых студентов нашли квартиру в пустующем доме с высокими потолками в центре Киева и въехали в нее с одним матрасом. Так началась история «Сквот 17Б», который за это время вырос из трэшовенького тусовочного места в креативный хаб. О том, как это было, нам рассказала Даша Крыж, соучредительница и co-owner Squat 17b yard cafe.

Этой зимой нам исполнится 10 лет. Для социокультурного явления – это срок. Кто-то смотрит на нас и видит неугомонных неформалов или даже нигилистов, которые не нашли способа получше, чтобы высказать свой протест устоям этого мира. Кто-то ассоциирует сквот, как явление, и нас вместе с ним, с праздными ребятами-бомжами, которые от безысходности прозябают в холодных стенах разрушающихся домов. Кто-то просто не допускает мысли, что сквоттинг в таких масштабах (10 лет!) возможен в Киеве. В последнее время о нас все чаще говорят, как об арт-проекте, альтернативном креативном пространстве, киевском Szimpla Kert или даже месте, где дружно зависает киевская богема (французы говорят bourgeois boheme). Но для меня лично, история нашего «Сквот 17Б» – это история о смелости.

Искусство сквоттинга

Мирослав (мой муж) загорелся идеей сквоттинга лет 12 назад, когда прочитал роман Стогова «Рейволюция. Роман в стиле техно», где Илья описывает историю рождения рейв-культуры в постсоветском Питере. Неотъемлемой частью этой истории был сквоттинг, в книге достаточно подробно описано, как появились первые в городе сквоты. В общем, бери и делай, в книге присутствует чуть ли не инструкция: «Существовала целая технология: ты с самого утра берешь фомочку, выходишь на улицу и, задрав голову, ходишь, смотришь на дома. Если в здании окна не горят и разбиты стекла – значит, дом расселяют. Ты заходишь в парадную, выбираешь заброшенную квартиру…»

Но Киев 2000-ых – это совсем не то же самое, что Питер 90-ых. Найти подходящий для «захвата» дом оказалось не так просто. На поиски ушел не один месяц, а потом оказалось, что прямо в центре Киева, на улице Терещенковской, стоит прекрасный дом (из исторического фонда, между прочим) с высокими потолками, добротной лепниной и пустой двушкой в подвальном помещении (остальные квартиры в доме тогда еще были заняты жильцами, но уже было принято решение об их отселении – на месте старого дома тогда хотели строить 9-этажку). Мирослав со своей тогдашней девушкой Машей и большим матрасом въехали в новое жилье прямо накануне Нового года. Место было так себе: ребята делили двушку с крысами, в полу зияли дыры, вокруг лежали горы строительного мусора. Все это пришлось разгребать, но начало было положено. Никто не знал, чем все закончится – тебя выгонят завтра? Послезавтра? С милицей или без? Было ли страшно? Было. 

Вскоре ребята навели кое-какой лоск и даже начали приглашать к себе друзей. К тому времени законные жильцы как раз освободили дом, и друзья Мирослава начали осваивать освободившиеся квадратные метры. А Мирослав с Машей переехали на второй этаж и заняли квартиру, которую потом все называли «Восьмая», она считалась самой главной. Другие ребята расселились по всему дому и в общей сложности заняли, кажется, 6 квартир.

Это было как в детстве, когда мы делали себе домики из всего, что у нас было

Чтобы проникнуться атмосферой, представь себе студентов, которым лет по 20, у них нет за душой ни гроша, зато есть огромное желание жить иначе, не с родителями, не в арендованной квартире, где за любую оплошность тебя могут выселить. Ребята обживались по принципу «с миру по нитке». Это было как в детстве, когда мы делали себе домики из всего, что у нас было. 

Я помню атмосферу дома году так в 2009. Это было душевно и тепло. Вещи, принесенные друзьями, мебель, купленная родителями, ненужный театральный и сьемочный реквизит. Сквот был волшебным, удивительным в своей простоте, своей скромности и в своей роскоши, как у Бальзака, блеск и нищета. Но это был дом огромной силы. Со временем дом начали отключать от всего, но и эти вопросы ребята постепенно решали. В доме было электричество и вода. Зимой утепляли все, что могли, обклеивали окна, берегли тепло и здоровье. Этого хватало для более или менее комфортного быта. Летом было раздолье: можно было подолгу сидеть на балконе, увитом виноградом, попивая вино, любуясь звездами, летом ребята смотрели кино на крышах гаражей, поднимались на крышу дома, днем загорали, вечером беседовали о будущем. Жильцов становилось все больше. Через какое-то время ребятам удалось попасть в соседнюю пристройку (17в), в которой мы живем до сих пор. Так сквот стал еще больше.

Терещенковская 17б всегда была местом высокой концентрации неформальной молодежи. Сначала она стекалась стихийно. Это была тусовка художников, архитекторов, музыкантов, киноманов, режиссеров, актеров, городских фриков. Кроме резидентов сквота там всегда жил кто-то временный, ребята «вписывали» гостей из ближнего и дальнего зарубежья. Вот кстати, именно из нашего сквота началась кругосветка Ромы Свечникова, сейчас Рома и Оля наши близкие друзья, а тогда никто даже не знал, куда он едет, что за парень. Приехав в Киев, он остановился на пару дней в сквоте. А сейчас у нас дома на полочке стоят два тома его книги «Рома едзе», подписанные автором. Я удивляюсь, когда такие случайные встречи перерастают в большую дружбу. Сквот делает это с людьми, он сводит их, влюбляет, вдохновляет, окрыляет, дает новый толчок к творчеству. Это что-то вроде точки сборки.

На одной из квартир висит красивая голубая табличка «Отделение синтеза искусств». Это очень емко определяет суть места

Позже творческая энергия облеклась в какие-то формы: в сквоте проходили регулярные квартирники, мастер-классы, кинопросмотры. Дом номер 17 превратился в закрытую творческую коммуну, где не было посторонних. Зимой тусовались внутри помещения, а летом снаружи, в небольшом дворике между домами. Ребята устраивали общие завтраки, обеды и ужины, в квартире под названием «42» всегда были коты, а радушные девочки-хозяйки могли накормить вкусной едой. Так появились традиции, территория сквота была расчерчена: тут чайная, тут кинопросмотры и кальян, тут девчачьи посиделки, тут барабанно-гитарный джем, тут hair studio, тут музыкальная база, тут коты, а тут чаем угостят в любое время. Каждая часть сквота была уникальной. Ребята делали ремонт общими силами, вкладывали в это себя, расписывали стены, украшали свои жилища, организовывая свой дом по своему образу и подобию. Место было очень secret, посторонние о нем не знали, ребята не хотели привлекать лишнее внимание, это могло бы все разрушить. Маша рассказывала, что они не могли даже расписывать стены во дворике или банально покрасить дверь, чтобы никто не догадался, что они тут живут. Это, конечно, сдерживало творческие порывы. Но творчество жило. Когда ты попадал в чью-либо квартиру или во дворик, ты все равно, интуитивно понимал – тут люди дружат со своим левым полушарием. На одной из квартир висит красивая голубая табличка «Отделение синтеза искусств». Это очень емко определяет суть этого места.

Первый год владелец дома тоже не знал о том, что там кто-то живет, поэтому ребята не платили даже аренду. Когда он узнал о существовании «творческой коммуны», попросил ребят убраться. В результате длительных переговоров Мирославу удалось договориться с владельцем. Владелец увидел, что это простые хорошие студенты, и согласился. Правда, с тех пор они начали платить символическую коммуналку. Владелец дома всегда предупреждал ребят, что ищет покупателя на весь дом, и в любой момент может случиться экстренная «эвакуация».

От рэйв-коммуны к богемной тусовке

Я узнала о сквоте в 2009 году. Тогда Мирослав и Маша дружили со многими моими друзьями. Так случилось, что ребята позвали меня на одну из вечеринок. До этого я особо не приобщалась к богемным тусовкам, училась в университете и только благодаря друзьям узнала, что есть Мирослав из сквота. Меня привлекла концепция этого места и этих людей. Ребята были очень открыты к новым знакомствам, встречали, поили чаем, расспрашивали, общались очень живо, и всегда снова звали в гости. Это радушие подкупало. 

Комнаты я помню до сих пор в их первозданном состоянии. Помню кухню в квартире №8, где всегда тусили и курили, помню гостиную, куда я попала как-то днем, и, сидя в глубоком кресле, смотрела и думала «Хочу тут жить, тут все иначе». Только представьте, ребята живут себе в центре Киева по своим правилам и особо не заморачиваются по поводу мнения окружающих, просто гнут свою линию, защищая свой островок свободы. В 2012 году переехала сюда. Первый год был какой-то сказкой, все новое: пространство, люди, возможности. Помню, я скромно спросила у Мирослава, могу ли я нарисовать что-то на стене. Он посмотрел на стены, махнул рукой и сказал: «Детка, они все твои». Эта возможность по-новому понять пространство внутри дома дала мне новые силы, стала фундаментом для дальнейшего творческого поиска. Думаю, что сейчас я та, кто я есть, благодаря этому месту и той фразе.

В 2013 году владелец дома, наконец, нашел покупателя, нам пришлось выселяться из дома 17б. Через два с половиной года на месте сквота уже красовался мини-отель.

Большинство ребят разъехались, оставшиеся небольшим составом переехали в маленькую пристройку рядом с нашим бывшим домом. В том числе и мы с Мирославом. Сделали себе новое гнездышко. Потом городские власти забрали у владельца нижний этаж двухэтажной пристройки и резидентов сквота стало еще меньше, их сразу же «попросили», а на двери нижнего этажа повесили замки. Сейчас у нас остался один этаж с тремя жилыми квартирами и парикмахерской. А еще дворик.
С него начался новый этап в жизни этого места.

Переселение подвело черту под тусовочно-рейвовым периодом сквота и положило начало новому. Студенты выросли, повзрослели, осознали новые потребности, кому-то сквот уже не подходил, кто-то пожелал лучших условий. Сквот повзрослел вместе с нами, стал меньше, но остался. Поменялся, но жив до сих пор.

2013-м я задумала арт-проект, назвала его «Дом, в котором нет рамок». Во дворике ничего не было, только самобытная атмосфера заброшенности: барная стойка, виноградные листья – вот, пожалуй, и все. Захотелось добавить в это место жизни. Я позвала художников, и вместе с ними мы начали превращать любимый двор в уютное пространство с красивыми картинками. Вначале ребята не особо восприняли мою идею. Ну, рисуночки, ну, детский сад, ну делай, если хочешь. И я делала. Вместе с внешним видом поменялась и концепция сквота. Мы уверенно превращались в некое креативное пространство. К нам впервые начали заглядывать экскурсоводы, приводя целые толпы людей.

Кофейня

Важную роль в этой трансформации сыграла кофейня, которую мы открыли в 2015 году. Очень скоро она переросла в пространство для коммуникаций, креативный хаб. Но когда мы ее открывали, шли наощупь, даже не до конца осознавая, зачем она нужна и что из этого выйдет, ведь нас могли в любой момент погнать, закрыть, оштрафовать. Мы выбрали рискнуть и не ошиблись: в этом году кафе отработало свой второй сезон, о нас теперь знает весь город, пишут туристические гайды, недавно написали Associated Press, The Guardian, «Украинская правда». 

В этом сезоне наш маленький трешовенький сквот вышел на первое место в категории «Кофейни» в киевском Foursquare

Кафе никогда не было самоцелью, не было попыткой заработать денег. Это было средство для того, чтобы объединить творческих людей. Ответ на спрос. Люди могли прийти в пустой, но красивый дворик, и просто сидеть там полдня, работая. Кто-то из гостей, помню, это был милый мальчик в очках, спросил: «А можно попросить вас сделать мне чаю?» Мы удивились, похмыкали, чай я сделала, конечно. А потом Мирослав предложил открыть эту кофейню. Было странно и страшно. Но мы влились. Научились готовить кофе, разбираться в проливе и помоле, начали внедрять новые идеи, делать интересные рецепты. Некоторые говорят, что наш лавандовый кофе – лучший в Киеве. А в этом сезоне наш маленький трешовенький сквот вышел на первое место в категории «Кофейни» в киевском Foursquare.

За два последних года мы провели около 50 разных творческих и благотворительных мероприятий. Концерты, отрытые встречи с медийными персонами, мастер-классы по живописи, литературе, воркшопы… Летом у нас постоянно звучит живая музыка: блюзовые музыканты, хэнги с варганами, часто диджеят крутые киевские ребята. По утрам проходят занятия йоги. У нас выступали Юра Марченко, главред Platfor.ma, Глеб Гусев, редактор украинского Esquire, Катя Тейлор, арт-куратор, совладелица Art Management и Port Creative Hub. В плане мероприятий у меня огромные амбиции. Я хочу больше. Больше людей, больше музыки, больше выставок. Это не кафе, это важный культурный феномен.

Если говорить о знаковых мероприятиях, мне приходит на ум презентация книги Ромы Свечникова, которая прошла у нас прошлой осенью (представь, во дворик на встречу пришло больше 150 человек), и благотворительная встреча с Ириной Литовченко, директором украинского фонда «Таблеточки», который работает с онкобольными детьми. 

У нас тусуются украинские писатели, художники, журналисты, крутые ребята из «Радио Аристократы», музыканты известных украинских групп, режиссеры, продюсеры, художники, актеры, киевские тусовщики, рестораторы, дизайнеры, блоггеры. Просто представьте, что вы приходите в сквот, а там сегодня тусит ряд тех медийных людей, на которых вы подписаны во всех соцсетях. Мы мало что для этого делаем, пространство само определяет людей. Хорошие люди сюда ходят, плохие отсеиваются.

Вы приходите в сквот, а там сегодня тусит ряд тех медийных людей, на которых вы подписаны во всех соцсетях

У нас есть принцип, за который мы крепко держимся: все мероприятия бесплатные, даже концерты крутых музыкантов. Мы ставим donation box, люди могут сами отблагодарить.

Вот так за три года сквот стал совершенно другим, впрочем, как и мы сами. Нам уже по 30, мы взрослые люди со своими устоявшимися интересами. Мой муж – инженер газовых коммуникаций. А у меня тату-студия. Прибыль, которую мы получаем от кафе, позволяет нам платить музыкантам, экспериментировать с форматом творческого пространства, улучшать, а значит, двигаться вперед.

Мечты сквоттеров

У меня есть глобальная мечта, в масштабах города и даже страны. Хочу, чтобы городские власти пошли навстречу людям, которые хотят заниматься творчеством. В городе простаивает очень много заброшенных домов, огромное количество квадратных метров по всему Киеву, которые могла бы осваивать творческая молодежь. У нее часто нет денег, чтобы арендовать помещение, но есть талант, который мог бы родить прекрасные произведения. Нужно донести эту мысль властям. Убедить их в том, что эти дома нам нужны не для того, чтобы устраивать там дебоши и пьяные вечеринки с наркотиками. Люди будут заниматься творчеством, а заодно охранять их от разрушения. В Европе это называется антисквоттингом, когда ты официально договариваешься с владельцем, что будешь ухаживать за его домом и что-то там делать. Если бы к нам это пришло, я была бы счастлива. 

Креативные пространства – это один из двигателей экономики, потому что, во-первых, эти ребята будут платить налоги, а во-вторых, привлекать туристов

Насколько это реально, я не знаю. С одной стороны, наши чиновники стремятся к интеграции с европейским культурным пространством, но, с другой, сейчас их, вероятно, волнуют задачи другого уровня. У нас начали много говорить о берлинизации Киева, развитии креативной экономики, но это только первые, очень осторожные шаги. Нам предстоит долгий путь. Нам нужно донести власти, что креативные пространства – это один из двигателей экономики, потому что, во-первых, эти ребята будут платить налоги, а во-вторых, привлекать туристов. Когда ты рассказываешь, какое крутое креативное пространство ты тут забацал, все кивают головами без особого воодушевления. А когда берешь калькулятор и начинаешь высчитывать возможные доходы для города, интерес растет. Помните, как в «Маленьком принце»? «Когда говоришь взрослым: «Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у него герань, а на крыше голуби», — они никак не могут представить себе этот дом. Им надо сказать: «Я видел дом за сто тысяч франков», — и тогда они восклицают: «Какая красота!».

Призрак железного шара 

Сквот 17б любят, как минимум те 6 тысяч человек, которые подписаны на нас в группе в ФБ. О нас начали много писать в СМИ, к нам водят экскурсии. Но мы осознаем: если владельцу надо будет продать дом, он его продаст. Если это случится, мы просто съедем и думаю, что на этом история сквота 17б закончится (по крайней мере в этом формате). Вряд ли мы будем искать новое место. Мой муж называет эту постоянно нависающую над нами урозу призраком железного шара: в любой момент может приехать машина с большим железным шаром и снести все это к чертовой матери. Иногда это чувство отпускает. Но возвращается.

Смелость и немного цветов

Когда я смотрю на все, что у нас получилось, понимаю, что моих личных заслуг тут не очень много. Если бы 10 лет назад у моего мужа не хватило смелости сломать привычный сценарий жизни, если бы тогда он подумал: «Да ладно, пару лет перекантуюсь с родителями, а потом начну зарабатывать и что-то себе сниму», этого места не было бы. Очень многих людей на пути к большим и важным делам останавливает страх: а вдруг меня накажут, наругают, оштрафуют? Мирослав один из тех, кто не испугался. Хотя поводом было более чем достаточно. Можно было сдаться в тот момент, когда первый раз пропало электричество или вода, я уже не говорю о первой встрече с владельцем дома и его категоричным «убирайтесь». 

Мирослав закрывает все вопросы – от коммуникации с владельцем до решения бытовых проблем – все эти 10 лет. А потом к нему присоединяются такие люди вроде меня и говорят: «А давайте мы здесь цветочки посадим». Я хочу сказать, что занимаюсь здесь внешним лоском, слежу за красотой и порядком, но стены этого дома на своих плечах держит Мирослав. Я рада, что среди наших гостей и друзей есть люди с широким сердцем, большой душой и безграничной любовью к этому месту. Они помогают нам, приносят идеи, суккуленты, лавочки, картины, плакаты, иногда просто помогают деньгами, инвестируя в свой личный оазис. Быть таким человеком, помогать другим, любить, ценить и строить вместе, не опуская рук – это тоже своего рода смелость.

Текст – Ирина Горбач, фото – официальные страницы сквота, снимки посетителей