Подкасты
Следить за Interesni Kazki
Cтенография: о чем молчат муралы Киева?
В новом выпуске специального проекта 34travel и мобильного оператора life:) рассказываем про объекты монументальной живописи Киева. Вместе с экспертами – урбанистами и культурологами разбираемся, что такое мурал, как он дошел до украинской столицы, как влияет на ее жизнь и можно ли отнести его к стрит-арту.
Уличное искусство в разных проявлениях знакомо человечеству испокон веков – наскальная живопись, минойская фреска-«парижанка» с Крита, стихийно выцарапанные граффити в средневековых храмах. Традиция использовать город как средство коммуникации менялась с течением времени, подстраиваясь под культурные особенности, общественные запросы и трансформации самих городов. ХХ век перевернул с ног на голову большинство сфер жизни человека – и вполне естественно, что искусство тоже не осталось в стороне.
Стрит-арт в современном его понимании сформировался на рубеже 70-х – 80-х годов в Нью-Йорке. Изначально граффити стали «языком улиц», давая безымянным художникам возможность самовыражения. Такая форма искусства требовала минимума технических средств: все, что нужно было граффитисту для работы – это краска в аэрозоле и подходящая поверхность (которой могло стать что угодно, от бетонной стены до вагона товарняка). Естественно, подобная «творческая экспансия» встречала сопротивление со стороны властей, поэтому художники чаще всего сохраняли анонимность, подписывая работы псевдонимами. Вместе с тем, уличное искусство быстро привлекло внимание сначала исследователей, а потом и критиков – и постепенно вышло из тени.
Самый известный пример выхода андеграундного художника на арену большого искусства – творчество нью-йоркского неоэкспрессиониста Жан-Мишеля Баския. Начав с текстовых граффити на Манхэттене, художник со временем дошел до персональных выставок и совместных работ с Энди Уорхолом. В мае 2017 года одна из его безымянных работ была продана с аукциона за рекордные 110 миллионов долларов. Другой яркий представитель культуры стрит-арта – бристольский художник, скрывающийся под псевдонимом Бэнкси. За годы своей творческой активности он успел вывести стрит-арт в плоскость высокого искусства – во многом благодаря едкой иронии в отношении политической ситуации в мире. Стрит-арт версии Бэнкси – это насмешки не только над властями, но и над пороками современного общества в целом.
Мурализм как революция
Мурализм как самостоятельное художественное направление берет свое начало гораздо раньше – в революционной Мексике. Рассвет монументального изобразительного искусства Латинской Америки пришелся на первую половину ХХ века, достигнув пика в 1930-е годы. Масштабные «полотна» несли яркий политический подтекст и были призваны как превозносить образ героя-революционера, так и выводить повстанческие движения из подполья средствами искусства. Одним из основателей мексиканского мурализма стал Диего Ривера. В компании с Давидом Альфаро Сикейросом и Хосе Клементе Ороско он стоял у истоков «Синдиката революционных живописцев, скульпторов и граверов». Связанная с левым движением организация опиралась на традиционную латиноамериканскую эстетику, вкладывая в образы идею классовой борьбы. Апелляция к традиционной культуре сочеталась здесь с острой критикой капитализма и социального неравенства: некоторые фрески Риверы и Сикейроса, выполненные в США, были со скандалом уничтожены. Монументальность работ, как и простота сюжетов, играла здесь решающую роль: доступность идей давала шанс как можно большее широкой аудитории ими проникнуться. В самой Мексике деятельность художников активно поддерживали революционные власти.
Киевский бум муралов тоже пришелся на неспокойное для страны время. Некоторые работы стали ответом на большие потрясения. К их числу можно отнести муралы группы Interesni Kazki, имеющие яркий патриотический подтекст, аллегорическое изображение Украины в образе девушки на Андреевском спуске, портрет погибшего на Майдане Сергея Нигояна, исполненный в оригинальной технике. Вскоре точечные эпизоды появления муралов переросли в целые инициативы – например, проект художника и режиссера Гео Лероса City Art.
По словам Лероса, он, не имея в мэрии контактов, просто оставил свой проект в приемной – и через две недели ему перезвонили и пригласили на встречу. Инициатива реализуется при поддержке мэра Киева Виталия Кличко – это указано на сайте проекта. Тем не менее, куратор говорит, что финансов город не выделяет – помощь состоит в выдаче всех необходимых разрешений и предоставлении «Зеленстроем» рабочей силы. Эскизы для муралов отбирал лично Лерос с несколькими другими единомышленниками. В проекте успели поучаствовать не только украинские художники, но и «приглашенные звезды», такие как Гвидо ван Хелтен или Финтан Мэги. Гонорары за свой труд художники не получали – им спонсировали перелет, проживание и материалы. Создание нескольких работ проекта финансировал бизнесмен Константин Жуковский – к примеру, мурал «Гимнастка» на улице Стрелецкой. На монументальной живописи проект не остановился – стараниями команды Лероса преобразился и парк Тараса Шевченко, в котором появились оригинальные бетонные лавочки.
В марте 2016 в Киеве родился еще один проект, призванный дать новую жизнь старым стенам. Цель международной инициативы Art United Us – объединить художников в борьбе против пропаганды. 200 разрисованных стен в Киеве и по всему миру должны стать манифестом борьбы за мир и привлечь внимание к глобальным проблемам, используя изобразительное искусство как медиум.
Не все то хорошо, что мурал
Тем не менее, не все воодушевлены благими намерениями художников. Для исследователей города муралы не всегда выглядят такими, какими задумываются: оформление стен может быть серьезной интервенцией в облик города и жизнь публичного пространства.
Лев Шевченко, урбанист:
– Мурал – это возможность власти показать, что город развивается, не прибегая к серьезным инфраструктурным или социальным проектам. Нанятые в основном за рубежом художники рисуют что-то «яркое» и «веселое», противостоящее «серым стенам». Горожане радуются, а городу это почти ничего не стоит. При этом теряют ценность сложившиеся ансамбли – например, площадь Знаний в КПИ после появления мурала на Дворце культуры. Цельность города, и так нарушенная повальной точечной застройкой, разрушается еще больше.
Проблема муралов в том, что они часто игнорируют сложившуюся эстетику объектов, на стенах которых появляются. Вернемся к примеру ДК КПИ – это тяжелое бруталистское здание с рублеными объемами, тяжелыми формами и узкими окнами-щелями. Оно само по себе не нуждается в украшениях в виде муралов или мозаик. То же касается и муралов в спальных районах – невнятные изображения людей и интерьер Софии на Оболони, дети на Нивках, горшок с цветами на Оболони. Это не соотносится ни с эстетикой домов, ни с «тематикой» районов. Заказчикам и авторам муралов следует поучиться у советских художников, которые умели привязывать свои работы к окружению.
Алла Петренко-Лысак, социолог:
– Разрисованная стена может быть оценена горожанами по-разному: от прикрытия неэстетического облика до демонстрации идентичности. Тональность оценки будет варьироваться в зависимости от ценностей, присущих самим жителям (причем, как на уровне стереотипов, так и личностных вкусов). Конечно же, муралы, будучи одной из форм визуальной семантики, являются игроками коммуникационного поля. Но они могут быть и только таким себе информационным табло, и не выступать в роли коммуникатора, т.е. когда «разговора» не выходит. По моему мнению, это потому, что зритель к ним равнодушен или смыслы, закодированные в мурале, ему просто неведомы, он не знаком с кодом мурала; соответственно, такой мурал просто «не читабелен» для наблюдателя.
«Даже протестные городские культуры в своих изображениях могут содержать боль или счастье»
Киева в этих муралах для меня нет. Да, «украинскость» и революционное эхо событий 2014 года им присуща. Но это не киевский genius loci. Посыл для меня в них, прежде всего, трендового характера, на злобу дня, так сказать, но никак не посыл в вечность. В них для меня нет киевской идентичности, души города. Даже протестные городские культуры в своих изображениях могут содержать боль или счастье. И тогда они для меня маркеры места. В последних киевских муралах для меня они отсутствуют.
Стрит-арт – двулик: он может быть как санкционирован и являться заказом власти, так и быть протестным проявлением, свидетельствующим о неудовлетворенности жизнью общества или состоянием той или иной культуры. Киевские муралы последних лет я бы не относила к низовому протесту. Многие из них легитимизированы либо частными субъектами (разного рода культурными инициативами и организациями), либо муниципальной властью. Ярких и интересных арт-объектов независимого уличного искусства в стиле монументальной живописи для меня лично фактически нет.
Муралы последней волны на стенах киевских домов появились не в связи с протестным движением «подпольных» художников или с активистами субкультур, или даже контркультур. Это был согласованный с властью города проект с приглашенными художниками. Например, позволю себе усомниться в искренности человека, раскрутившего себя под именем «Гео Лерос». Для меня он человек, использовавший «мурализм» как платформу для самопиара. И потому работы, инициированные им, мне малоинтересны с точки зрения общественной ценности, которую я ищу в муралах. Тут она для меня низка. Она есть, но она не высокая, не глубокая.
Относительно смены облика Киева в связи с муралами, – то я являюсь скептиком. В советские времена в Киеве были мозаики и муралы, они выполняли свою идеологическую, смысловую и эстетическую функцию. Нынешние по роли отличаются только субъектами исполнения. Да и то, не без надзора и разрешения власти. Первую волну качественных постсоветских киевских муралов, которые появились в начале нулевых, уже давно смыли и закрасили… Вот по ним я скучаю.
«Первую волну качественных постсоветских киевских муралов, которые появились в начале нулевых, уже давно смыли и закрасили»
Для меня сегодняшние муралы – это трендовая волна. Они для Киева не новинка. Муралы были и ранее. Нынешние – реактивны: это реакция на события последних лет, своего рода широкоформатное информационное табло. Волна, как и в море-океане, уже уходит. Ее прибило революционным толчком, она хлынула в городское пространство, красочно его «омыла», впечатлила «купающихся» и … ушла. Вернуть ее в массы может живописец, ухвативший ее в момент пика. В роли этого «живописца» я вижу медиа. Пока они будут о них писать – к киевским муралам будет интерес.
Муралы, в принципе, как вид искусства появляются как реакция на толчок стихии (как природного, так и искусственного происхождения). Вот и последние годы тому не исключение. Кроме того, это эффективный способ системы пропагандистских технологий. Заказ на которые тоже может быть как официальный, так и сформировавшийся естественно, но подхваченный людьми, сведущими в сфере общественных трансформаций.
Игорь Тищенко, урбанист, культуролог:
– Любое искусство как публичное сообщение является средством коммуникации и одновременно посланием (как у Маклюэна). Но послание тут очень примитивное и одностороннее. Оно, как правило, говорит нам о пафосе художника и заказчика и уничтожает ценность носителя (архитектуры, городского пространства). Только пара муралов вписываются в те места, где они есть.
Куда идти, чтобы понять киевские муралы?
Улица Олеся Гончара, 32а
Как и многие потенциально туристические объекты Киева, мурал на улице Гончара заботливо прикрыт от посторонних глаз забором из металлической вагонки. Тем не менее, изображение сложно не заметить – графичные грызуны на стене шестиэтажного дома заметны издалека. Работа принадлежит бельгийскому художнику ROA, который продолжал трудиться над рисунком даже не смотря на проблемы со здоровьем.
Лабораторный переулок, 4
Работа художника Артема Прута имеет трогательную историю – в ее создании принимал участие мальчик с детским церебральным параличом. Не смотря на то, что мурал расположен не в самой туристической локации, найти его довольно просто – для этого нужно свернуть в арку дома №85 на Большой Васильковской, и подняться вверх по улице.
Улица Саксаганского, 61
Работа была выполнена как часть проекта City Art при кураторстве Гео Лероса. На двенадцатиметровый мурал у художника из Южноафриканской республики по имени Ricky Lee Gordon ушло около десяти дней. Надпись внизу изображения гласит «Каждая река впадает в море» – примечательно, что сам Лерос называл этот мурал одной из самых «зрелых» работ цикла.
Улица Саксаганского, 118
Работа под названием «Говорящий динозавр» выделяется не только оригинальным сюжетом и яркой цветовой гаммой, но и специфической техникой исполнения. Мурал художницы Леры Ляшенко и скульптора Константина Скритуцкого – десятиметровая мозаика. Материалы для ее изготовления авторы специально заказывали из Италии.
Бульвар Леси Украинки, 5 / Бульвар Леси Украинки, 30
Относительно молодая работа стала второй из проекта Art United Us для американского художника Эрнесто Маранье. Орнитологические мотивы – не редкость для киевской монументальной живописи. Похожая работа, но с изображением фламинго, расположилась по соседству. Ее автором стал бельгиец Bart Smeets, и она так же является частью цикла Art United Us.
Улица Михайловская, 22
Портрет Сергея Нигояна, первой жертвы событий Революции чести – один из самых известных киевских муралов. Работа португальского художника Александра Фарто достойна внимания как минимум тем, что исполнена в оригинальной технике: графити не нарисовано, а буквально выбито в штукатурке. Создатель мурала слой за слоем снимал покрытие со стены, оголяя старую кирпичную кладку. Интересна и история самой локации, в которой притаился мурал: Сквер Небесной сотни, находящийся в буферной зоне Софии Киевской, охраняемой ЮНЕСКО, несколько лет находился на грани исчезновения. Активисты судились с недобросовестными застройщиками – на его месте планировалось строительство гостиничного комплекса. Последний суд поставил точку в борьбе – и сквер, и, соответственно, мурал теперь в безопасности.
Улица Большая Житомирская, 38
Мурал «Украинский Святой Георгий» неподалеку от Пейзажной аллеи – еще один пример патриотического подтекста в монументальной живописи Киева. Яркая идея оформлена аллегорически, но довольно просто: команда Алексея Бордусова и Владимира Манжоса (Interesni Kazki) изобразила казака с головой сокола, который разрубает пополам змея. Работа размером в 150 квадратных метров появилась в городе в октябре 2014 года, в преддверии революционных событий на Майдане.
Улица Стрелецкая, 12
Мурал «Гимнастка» – дело рук Финтана Мэги, австралийского стрит-арт художника. Работа сохраняет авторскую стилистику – Мэги часто изображает детей. Изображение посвящено Анне Ризатдиновой – украинской художественной гимнастке и мировой чемпионке.
Улица Рейтарская, 7б
Харьковский художник Александр Бритцев изобразил белого ворона в окружении черных птиц, и назвал свою работу «Вестник жизни». По словам автора, вороны – символ мудрости, и способны удивлять умом и интеллектом. Расположение масштабной картины тоже не случайно: в этом же дворе расположен вольер со знаменитыми киевскими воронами Корбином, Карлухой и Кириллом – известная туристическая точка.
Улица Боричев Ток, 33/6
Мурал на Андреевском спуске появился вскоре после начала событий в Крыму. Алексей Кислов, уличный художник из Севастополя, выполнил работу в сотрудничестве с французом Жульеном Малланом. Картина с изображением девушки-Украины отняла у творцов 11 дней и была создана в рамках ежегодных мероприятий Французской весны.
Текст и фото – Мария Цыганкова
ЗАО «БеСТ»
УНП 190579561
Отблагодарить 34travel
Если наши материалы пригодились тебе в пути, сказать спасибо редакции можно, купив нам чашку кофе через Ko-fi. Всего пара кликов, никаких регистраций, комиссий и подписок. Спасибо, что ты с нами.
ЗАКИНУТЬ МОНЕТКУ
