Уехать в Дагестан снимать кино

Вот уже несколько лет мой способ взаимодействия с миром – это кино. Ощущения от съемок документального фильма почти всегда одинаковые – ты тонешь в созерцании реальности, пропуская ее через себя. И тут ты просто не можешь соврать. Первые свои работы я снимала на чистом адреналине – летала одна с камерой в руках в Нью-Йорк и Мексику. Потом переехала в Венецию, где сняла фильм «Печать царя Соломона». На премии ТЭФИ познакомилась с главными людьми в моей жизни. 

Буквально месяц назад в киношколе нам читали лекцию по работе художника-постановщика. Сергей Февралев показывал фотографии со съемок проекта «Братство» и с упоением рассказывал про Дагестан. Я смотрела на эти фотографии гор и аулов и знала, что никогда в жизни там не окажусь, но в этот же вечер я познакомилась с Артемом Ибатуллиным, который учится на операторском факультете. Мы тут же нашли общий язык через рассказы о своих путешествиях. Оказалось, что мы смотрели на мир в одном направлении. 

Артем сказал, что через пару дней улетает в Дагестан на съемки документального фильма. Через пару часов общения он позвал меня с собой. Под утро мы купили билеты и через день улетели в Махачкалу. Я слышала, что Дагестан очень щедрый. Но люди, события и красоты там превзошли мои ожидания.

 

 

Каждый проект – о личном. Трудно делать фильм про героя, которого ты не любишь всем сердцем, ведь камера видит и показывает именно твои ощущения. Я не знаю, как это работает, но когда ты смотришь на героя с любовью, камера это мгновенно чувствует и передает. Точно так же это работает с грустью и отвращением – никакой монтаж и музыка не исправят эмоции, заложенные в изображении. 

Время для съемок было выбрано странное – солнце, холод, первый снег, закрытые перевалы и штормовой ветер на Каспии. Но это оказалось время абсолютной радости в ущельях и горных аулах. Казалось бы, рецепт счастья в Дагестане прост – море, горы и люди. Но каждая комбинация этих трех компонентов делает поездку твоей интерпретацией реальности – как калейдоскоп каждый раз показывает новый узор из одних и тех же стекляшек. Сколько бы раз ты ни возвращался в Дагестан – он будет раскрывать твое сердце. 

Как это ни странно, я практически не готовлюсь к путешествиям. Побывав в 63 странах мира, я понимаю, что могу выжить практически везде. А когда начинаю читать про места, куда собралась, я теряю всякий к ним интерес, будто уже там побывала и теперь надо исследовать что-то новое. Маршрута как такового у нас не было, да и времени на его разработку тоже. Поэтому все, что мы увидели и узнали – чистая импровизация, прозрачный водопад событий, происходящих с нами как по волшебству. 

 

 

 

Подземный Салтинский водопад

Про Салтинский водопад писали многие. И дело даже не в том, что он есть и что он красив, а в том, какая дорога к нему ведет. Маршрут до водопада можно объяснить лишь на пальцах, потому что транспорт прямо до него не довезет. Первыми указателями служат два старых чайника синего цвета – они стоят на входе в ущелье и летом служат источником воды для путников. На первом повороте расстелен ковер, у деревянного домика нужно свернуть направо. 

По всему ущелью в пробиты ступеньки, в некоторых местах переброшена арматура через пропасть. Идти по арматуре страшно, особенно с камерой и рюкзаком. Тогда-то и оказалось, что кино, как искусство, может происходить и с нами. 

В ущелье есть эхо – если спеть или даже прошептать стихотворение, то оно повторит его, смешивая с таким же шепчущим шумом падающей воды. Из-за холодов воды практически не было, но нам все равно повезло увидеть водопад, пока он еще не замерз. 

Ни магазинов, ни кафе, буквально ничего в радиусе нескольких километров нет, хотя дома стоят, печки топятся, а дети бегают с овцами по склонам. Но если ты останешься без еды и воды в горах у водопада, то загляни в любой дом – почти в каждом люди делают свой сыр, молоко, хлеб и масло. Сыр, которым нас там угостили, был самым соленым и вкусным, который я пробовала в этой поездке. Хозяйка дома сказала, что вымачивает его в том самом водопаде, у которого мы только что были. И вода там почему-то соленая. 

 

 

Древний и все еще живой Чох

В аул Чох мы попали глубокой ночью – часов в семь вечера. В горах это приравнивается к двум-трем часам ночи. Лед хрустел под колесами и нашими ногами, когда мы буквально наощупь искали «Этнодом», в котором планировали жить. 

Адрес у «Этнодома» есть – аул Чох, ул. Чохская, 99а, однако в реальности улицы никак не обозначены названиями и номерами. Это просто каменные сооружения, изредка обмазанные глиной. В ауле есть одна школа, которую можно определить по «припаркованным» санкам и визгам детей, одна кафешка, одна мечеть, почта, промтовары и несколько людей. Из всего этого ночью мы увидели только луну. 

Открыв утром глаза, я увидела иней на ресницах – он как тюль упал мне на глаза. Иней лежал на склонах гор, на овцах и коровах, на линиях электропередач. За одну ночь Чох укутался в иней, превратив каждую улицу в ледяную горку. Съемки казались каким-то подвигом. Поскальзываясь, первым делом Артем ловил камеру, я тоже ловила камеру, кто-то ловил меня, и мы все дружно падали на лед. 

 

 

«Этнодом» представлял собой открытое пространство с тремя комнатами на втором этаже, кухней и туалетом на первом. Везде гулял снег и ветер. Печку по-черному топить мы не решились. Оказалось, что нас буквально поселили в этнографическом музее. Только наволочки и одеяла были новыми, из нашего времени. Не думаю, что где-либо еще можно пожить в настоящем музее. 

В Чохе есть кафе. Это просто единственный дом в ауле, в который можно прийти и поесть горячую еду за большим столом с телевизором, по которому идут только мультики. Там мы впервые попробовали калмыцкий чай, кураговую кашу с урбечем и лепешки-чуду, которые нас буквально разморозили, отогрели и отправили осматривать мир вокруг. 

 

 

 

Мертвый город Гамсутль

Дорога привела нас в Гасмутль. Правда, это была очень тяжелая и долгая дорога. Зимой она еще и согревает. Здесь тебя покидают все мысли и убеждения, с которыми ты поднимаешься на гору. Ты думаешь, что просто идешь посмотреть мертвый город, не зная, что твои предрассудки и предубеждения там тоже умрут. 

Когда я краем глаза увидела Гамсутль, то поняла, что забыла камеру в Чохе. Город будто не хотел, чтобы мы его снимали, оставляя нас безоружными перед ним. 

И вот когда ты устанешь, устанешь вдвойне и втройне, когда ты увидишь Гамсутль и горы вокруг, когда тебе станет грустно и одиноко без людей, только тогда ты сможешь увидеть тонкий дымок, поднимающийся из трубы самого верхнего дома поселка. И в эту секунду ты понимаешь, что ты никогда не будешь одинок, как и тот человек, решившийся восстановить аул. Живущий один на один с горой, речкой и тишиной вокруг. И в этой тишине ты спускаешься вниз. 

 

Каспийск и Махачкала

В конце ноября случайных людей в Дагестане мало. В Каспийске – еще меньше. С красными шапками и синими рюкзаками мы выделялись, как чернила на белом листке бумаги. В Каспийске очень приятная береговая полоса. Это типичная южная набережная с кинотеатром «Москва», в котором идут два фильма в день, фонарями и беседками – будто попасть в фильм «Ла-Ла-Ленд». 

Махачкала же, несмотря на свою столичность, очень камерный и приветливый город. Здесь столько деревьев, что каждая улица кажется аркой, каким-то внутренним домиком, в который хочется заглянуть, особенно на морозе. Восточный рынок тканей – это песни, шерстяные носки, лепешки-чуду, фрукты и женщины. По улицам рассыпаны бисером мечети, птицы и машины. Все это – разноцветное, странно сплетенное полотно, в котором я абсолютно запуталась и распутываться не собиралась.

 

 

Туман в горах 

Самое странное, что я видела в своей жизни – это туман в горах. Такой густой, что в нем можно потерять даже себя. Для камеры это целый мир, который она видит светом, прорезающим капли воды в воздухе. Эти капли застыли где-то посередине между небом и землей, как и мы. Пытаешься идти на звук, но слух обманывает тебя, идти на запах еще трудней. Поэтому в тумане работает только интуиция – рядом пропасть, и это дает тебе ощущение жизни. 

Сейчас наш фильм находится на стадии монтажа, его еще ждет цветокоррекция, озвучивание, сведение. Мне странно, когда людям становится скучно смотреть документальное кино. На мой взгляд, в нем намного больше эмоций и ощущений, чем в художественном, искусственно придуманном мире. 

Я верю в то, что мир добрый и щедрый. Надо лишь научиться быть благодарными и никогда не отказываться от правды. Правда внутри, и если почувствовать ее хоть раз, то забыть это ощущение невозможно. 

Фотографии в поездке я сделала на кинопленку. Эта деталь дает эффект присутствия, как будто ты вместе с нами идешь и дышишь горным воздухом. Кинопленка запечатлевает момент принятия. Она позволяет рассказать о мире, создавая не просто статичный кадр с зерном, а маленькие истории, в которых есть жизнь. И жизнь эта идет сама по себе, хочешь ты этого или нет, остается внутри этих кадров, будет там навсегда. 

 

 

 

 

 

Текст и фото – Майя Гимаева