Курдистан, которого нет

Дана Комрад – активистка из Минска, путешественница и преподавательница. Недавно она спонтанно оказалась в Курдистане – этнической территории курдов на востоке Турции, где живут около 20 миллионов человек, у которых так и не получилось создать собственное государство. Там Дана особенно ясно поняла, каково это, когда Большой Брат следит за тобой, как можно не потратить ни цента за две недели и что значит жить в стране, которой не существует. Читай и смотри репортаж, привезенный из спрятанной точки нашей планеты, где жизнь выглядит так же, как и 100 лет назад.

Бэкграунд или почему такой трип удивляет?

Курдистан – территория расселения курдов, практически никем не признанное государство, частично в Турции, Иране, Ираке и Сирии. Курды имеют национальную автономию в Ираке и де-факто в Сирии, где они отвоевали себе территорию. Но в Турции и Иране никакой самостоятельности курдам проявлять не дают. Получается, что курды – самый большой в мире народ (30 миллионов!), не имеющий собственного государства. Для наглядности – их в три раза больше, чем цыган в Европе.

Есть две идеи возрождения Курдистана. Первая подразумевает получение полной независимости своих земель, объединение всех четырех территорий (турецкой, иранской, иракской, сирийской) и создание единого Великого Курдистана – но она слишком утопическая. Вторая – признание автономности регионов. Кстати, это одно из условий, который ставит Европейский Союз перед Турцией, чтобы та могла присоединиться к ЕС. Другое условие – признание геноцида армян.

В турецком Курдистане живет огромное количество людей, на которых государству просто наплевать. Это не пара сотен человек – это около 35 % населения Турции. Турецкие курды – это так называемое меньшинство, которое составляет примерно 20 миллионов человек. Власти Турции избегают переписи населения, чтобы не произошло усиления этнической обособленности, поэтому численность курдов оценочная.

В южной и западной Турции у турков – титульной нации – есть доступ к хорошему образованию, у них адекватные зарплаты и приличный уровень жизни. В бедных курдских поселениях зачастую отсутствуют школы, больницы и водопровод.

В турецком Курдистане живет огромное количество людей, на которых государству просто наплевать. Это не пара сотен человек – это около 35 % населения Турции

У турецкого Курдистана нет границ: он просто считается территорией нескольких провинций. Именно Юго-Восточная Анатолия (официальное название региона) является самой небезопасной для путешествия, особенно в одиночестве. Самые малообеспеченные люди в стране тоже живут именно там, на востоке. Ландшафт здесь состоит в основном из неплодородных пустынь.

Есть стереотип, что там постоянно идут войны и люди повсюду ходят с оружием. Все турки как один советовали туда не соваться: «Там же нищета, грязь и курды». Что я могу сказать по этому поводу: ни разу я не почувствовала себя в опасности и не видела вооруженных либо агрессивных людей.

Как я попала в Курдистан

Весной я была в Армении, преподавала в университете. Там я сдружилась с одним парнем-курдом, сторонником Рабочей партии Курдистана. Он писал диссертацию о культурном наследии езидов, которые живут на севере страны. Именно в Армении мы договорились осуществить путешествие по турецкой земле.

Изначально план был такой: исследовать турецкий Курдистан и заехать на 1-2 дня в Сирию в Кобани. Друг хотел познакомить меня с женщинами-боевиками и вместе сделать репортаж о жизни в разбомбленном городе. Денег у меня оставалось на тот момент около € 50, но путешествие предполагалось очень бюджетное: автостоп, вписки у его друзей, дешевые фрукты. Через две недели я полагала быть на западном побережье Турции.

На третий день путешествия, по прибытию в Мардин, друг сообщил, что обсуждал с местными переход через границу с Сирией и они отказались брать с собой иностранку (понятно, что переход предполагался нелегальный, с оружием в руках, по узкой тропинке через заминированное поле). А его перевести согласились, и потому он уезжает завтра прямо с утра, не знает, когда вернется, и вообще лучше его не ждать. Собственно, так он и сделал: уехал и оставил меня одну без всяких связей и планов в маленьком пыльном городке в пустыне на границе с Сирией. С беженцами, тараканами под ногами, закутанными в платки женщинами и босоногими пацанами.

Дальше кратко: Facebook и знакомства опять спасли мир. На следующее утро после опубликованного поста с просьбой о помощи прилетело письмо от знакомой турчанки: «Дана, моя подруга сейчас в Мардине, никуда не уходи, она за тобой приедет».

Так он и сделал: уехал и оставил меня одну без всяких связей в маленьком пыльном городке в пустыне на границе с Сирией

Так я стала Гостьей. Две недели я была вечной Гостьей – второй после Аллаха для мусульман и важнее, чем муж или жена. Меня передавали из одних заботливых рук в другие и пересаживали из одной машины в другую, возили по новым местам и кафе. И я только смотрела на жизнь из окон автомобиля, а потом и смотреть перестала. Иногда мне нужно было приложить усилия к тому, чтобы очнуться и понять, где реальность, а где нет.

Воспоминание из дневника

«Я сижу в турецком приграничном городке в таможенном отделе. Сирия – через забор с колючей проволокой и минное поле. Моя подруга – начальница отдела грузоперевозок. Она бегает по границе, проверяет грузовики с товаром на экспорт – а там автоматы, наркотики и дешевая контрабанда, идущие в Ирак. Я не планировала ехать на границу, но она единственная женщина, которая откликнулась на мое сообщение на Couchsurfing. Местным мужчинам я не доверяю, так что выбирать не приходится.

На таможне гуляет много темнокожих амигос, водители косятся на меня, но молчат, офицеры настойчиво рекомендуют вернуться в офис. На градуснике около 40. Очень хочется, чтобы кто-то позаботился о вентиляторе и воде. Но подруга распоряжается, чтобы мне принесли очередной турецкий кофе. Спасибо и на этом.

Моя подруга – начальница отдела грузоперевозок. Она бегает по границе, проверяет грузовики с товаром на экспорт – а там автоматы, наркотики и дешевая контрабанда, идущие в Ирак

Начальник таможни, выслушав рассказ подруги о том, что я делаю в этом регионе, предлагает мне остаться и занять вакансию помощницы подруги, а, как только я выучу турецкий, он сразу обещает мне должность офицера. Шутки шутками, но им очень не хватает женщин, тем более, знающих английский. Зарплату, кстати, женщинам тут предлагают выше: лишь бы остались. А еще дают крутую квартиру и служебную машину.  Если бы я согласилась, навещали бы вы меня в чудесном городке Нусайбин, мы бы дрифтовали на выходных по пустыне, лазали по горам и отдыхали в оазисах возле воды – это все развлечения местных. А на работе я бы пересчитывала пачки с кокаином и оружием – романтика! Меня не пустили в Сирию, зато здесь я получила разрешение на посещение лагеря беженцев».

Люди

За две недели мы с местной журналисткой сделали репортажи о жизни в регионе: она хотела с помощью цикла статей для турецких СМИ о вопиющем положении курдской провинции привлечь внимание властей к проблемам региона. Мы ездили по деревням, фотографировали, общались в детьми, передавали гуманитарную помощь, закупленную на собранные пожертвования.

Запомнилась одна семья. Мы провели у них час, отсняли всех детей и уже собирались уходить, как родители вывели еще одну девочку, которую мы до этого не видели. Она упиралась, плакала, и было видно, что она еле идет. Присмотрелись, а у нее нога обожжена до колена. На расспросы, что это, мать пожала плечами: «Пару дней назад опрокинула на себя чан с кипятком, вот, не проходит...». Мы забрали девочку в машину и отвезли к врачу в город. Врач не находил слов от возмущения, что так долго не обращались за помощью: еще бы пару дней, и воспаление могло бы привести к гангрене. Нам стоило немалых трудов убедить мать в том, что девочке потребуются перевязки и к врачу придется съездить еще пару раз. Подруга-арабка горько сказала, что в этой семье, очевидно, за козами следят больше, чем за детьми: козы ведь молоко дают...

Мы побывали в Хасанкейфе – сейчас это крохотный городок на 3000 человек, но в древности он был крупным торговым центром на берегах Тигра. Это было в Месопотамии – родине человечества. Там до сих пор сохранились византийские скальные монастыри. Побывала я и в древнейшей месопотамской крепости Дара. Ночное кафе на горе, чай, звезды, пустыня и треск цикад вокруг.

Как оказалось, курды – приятные, спокойные и очень гостеприимные люди. Мне близок их менталитет, и я готова понять их позицию. Я прекрасно понимаю, что значит быть «малым братом». Этот регион совсем не избалован туризмом. Так что если ты хочешь посмотреть, как жили арабы и курды сто лет назад, – добро пожаловать на Восток.

Здесь популярен жест, который мы называем «Peace» или «Victory». Здесь он означает «Свободный Курдистан»

Здесь строгие устои, за тобой не будут бегать с криками «Hello, what’s your name?». Наоборот, здесь ты встретишь почтенных старцев в чайханах, которые как один поворачивают головы в твою сторону и от удивления замолкают. Здесь дети, замирающие при твоем появлении на их улице. Время тут как будто остановилось.

Здесь популярен жест, который мы называем «Peace» или «Victory». Здесь он означает «Свободный Курдистан» и произносится как «бижи».

Итоги

Курдистан я полюбила гораздо больше, чем Турцию. Дело не в самом регионе – дело во мне: люди для меня важнее пейзажей. Несмотря на крайне тяжелый и засушливый климат Юго-Восточной Анатолии, те две недели я чувствовала, что нахожусь на своем месте. Мне абсолютно не хотелось возвращаться на красивый, прилизанный, туристический запад Турции: туркам я бы даже не смогла рассказать, где побывала.

Я улетала в Измир ровно через 13 дней на самолете с теми же € 50 в кармане, с которыми и приехала. За две недели я не потратила ни одного цента. Билет мне купила венгерка, моя ровесница, с которой я когда-то познакомилась на Майдане и которая уже пару лет работает в Диярбакыре, неофициальной столице Курдистана. Она написала мне: «Ты в Нусайбине? Я уже еду за тобой, поживешь у меня». Встретила, обняла: «Добро пожаловать на наши земли».

Пустыня, глиняные полы, нещадное солнце, маслины с сыром на завтрак, постоянный черный чай, крики ишаков и их погонщиков, босоногие дети, беженцы на улицах в черном, плотные рубашки с рукавом, палестина перед выходом на улицу, звон колоколов посреди ночи – в стране наступил Рамадан.

Я долго буду помнить Курдистан и все то, что там со мной случилось. Я помню, как меня спасли. У меня там своя история. Все, что я cмогла cделать, чтобы отблагодарить этих людей, – это приложить руку в груди, наклонить голову и сказать: «Spas. Zor spas»*.

*(курдск.) «Спасибо. Большое спасибо»

Фото by Дана Комрад