Бог хаоса Шанхая

17.09.2018

14674

Светлана Дорошева – художница, которая живет в Израиле. Недавно она побывала в резиденции для художников в Шанхае и делилась заметками о городе у себя в фейсбуке: о вездесущих велотачках, тофу, буддийских храмах и о том, почему бог хаоса живет в старом городе Шанхая. Публикуем с разрешения Светланы.

Была в Шанхае. Другой мир.

Во-первых, тачки эти. Невозможно привыкнуть, что шаг влево, шаг вправо от основных магистралей – и дороги наполняются не машинами, а тачками, велосипедами и мопедами, которым никакой светофор не писан. На велотачки цепляется все – хлам, корзины, картонки, бутылки, баулы, дети, утварь, дома, города, планеты... Вообще, трехколесная велотачка – это образ жизни. Я часто ходила мимо школы по дороге в гостиницу. В районе трех часов перед школой начинают толпиться родители – встречают пионеров. Как только пионеры высыпаются из школьных ворот, родители расхватывают их, цепляют к тачкам и развозят по домам, как в мультике.

«На велотачки цепляется все – хлам, корзины, картонки, бутылки, баулы, дети, утварь, дома, города, планеты...»

Еще я каждый день ходила мимо неоновой золотой девушки Gucci – огромной и светящейся на всю стену шопинг-молла. Она смеялась и купалась в золотом бассейне, осыпаемая лепестками небесных вишен. Под ней всегда стоял старый китаец, с тачкой, естественно, и продавал вонючий тофу. Этого в моих рисунках нет и не будет, потому что я не в состоянии рассмотреть – эту вонь невозможно вынести, и я всегда переходила на другую сторону. Вот в этом весь Шанхай: гуччи-шмуччи-футуризм-небоскреб... главное – тачка.

Однажды я забрела в буддийский храм. Внутри были три золотых, благосклонных будды и много людей на скамеечках перед книгами с сутрами. Женщины складывали буддам оригами в виде золотых лотосов. Люди приносили буддам подарки – яблоки, апельсины и лилии. Один человек принес большой арбуз. Очевидно, имеет с буддой особые счеты.

Потом вышли монахи в желтом и красном, сели за длинный «стол переговоров» перед буддами и стали петь сутры а капелла. Люди пели вместе с ними по своим книжкам. Вышло очень бодро. Но долго. Одна монахиня принесла мне стульчик. Милые люди. Потом все подарили буддам бумажные лотосы и разошлись в праздничном настроении. После службы я выкурила сигарету напротив салона фут-массажа и пронаблюдала другой ритуал – как масластые, полнотелые китаянки бьют по пяткам щуплых, тонких китайцев. Потом заблудилась в парке. Вот что китайцам удается изумительно, так это парки. Удивительно умиротворяющие и одухотворенные места. Ну, кроме беседки, где старичок пел нечеловечески гнусавым голосом, аккомпанируя себе на хулусы из тыквы, а две старушки с веерами роняли слезы под эту ммм... песню.

«Люди приносили буддам подарки – яблоки, апельсины и лилии. Один человек принес большой арбуз. Очевидно, имеет с буддой особые счеты»

Была в старом городе. Водопровода нет, заглядывать во дворы стремно, потому что может, это не двор, а общественный душ, и там все голые. Ты не знаешь, что увидишь за углом. Может, там клуб – все набились в духоту, курят, машут руками и играют в маджонг, китайские шахматы и карты. А может, там дверь с охранным амулетом и одним кроссовком на гвозде посередине (вместо львиной морды с кольцом) – стучите, мол, тапкой. А может, партячейка, и там все тоже курят и машут руками, но про коммунизм. А может, и двор, где женщина бамбуковой палкой снимает белье, а старики курят и машут руками вокруг боя сверчков. На деньги. Насмерть. Сверчки продаются тут же, в таких маленьких плетеных корзинах размером с детский кулак. При приближении человека пронзительно орут. А может, там туалет, который один на улицу. А может, там спят. В домах-клетушках душно, люди выносят кровати прямо на улицу и спят в измученных позах, с запрокинутыми головами, придушенные жарой и хаосом.

Согласно одному из китайских мифов, чтобы мир материализовался, бог хаоса Хуньдунь должен был умереть. И было это так. Хуньдунь жил посередине Нигде и представлял из себя шестиногую и двукрылую тушу без головы. По бокам Нигде обитали два богодракона. Они приходили к Хуньдуню в гости и очень его любили. Хаос умел хорошо танцевать, поил друзей чаем, в общем, был мил. В благодарность за его гостеприимство драконы решили подарить ему лицо – просверлить в нем сеть отверстий, чтобы он мог дышать, видеть, есть, слышать и обонять. Они проделывали по дырке в хаосе каждый день, и на седьмой день Хуньдунь умер.

Этот миф используется для иллюстрации двух противоположных назиданий. Первое – о губительности благих намерений, а второе – о невозможности развития без насильственного вмешательства со стороны.

«Согласно одному из китайских мифов, чтобы мир материализовался, бог хаоса Хуньдунь должен был умереть. Но очевидно, Хуньдунь не умер. Он просто переехал в старый город в Шанхае»

Но очевидно, Хуньдунь не умер. Он просто переехал в старый город в Шанхае. И живет там, нагромождая невообразимое на неописуемом – швабру на будду, бодхисаттву на мопед, белье на каменных псов фо, и производит из своего нутра тысячи велотачек. Тачки расползаются по городу, как миньоны хаоса, издеваются над гуччи и луи виттоном, окуривая их вонючим тофу, а по ночам возвращаются обратно в старый город, нагруженные, чтобы скормить Хуньдуню собранный за день хлам. Единственная причина, по которой хаос еще не заполонил мир – это стражи. Во всех странах, во всех городах, старых и новых, они сидят в одинаковых позах, на одинаковых скамейках, с одинаковыми палками, прическами и выражениями лиц – стерегут хаос. Следят за порядком – чтобы белье было чистым, дети – вымытыми в тазах, девицы – прилично одетыми, мужики чтоб не орали пьяные, сверчки не разбежались, и охранные амулеты не выгорели на солнце. Так бабки на лавочке, вездесущие стражи хаоса, бдят на своих боевых постах, чтобы хаос снова не накрыл собою землю.