Скитания мраморной говядины

По просьбе 34travel архитектор и музыкант трио Port Mone Сергей Кравченко, который часто обнаруживает себя в пути, порассуждал, для чего люди путешествуют и почему путешествие – не панацея от тоски.

СЕРГЕЙ КРАВЧЕНКО,
архитектор и музыкант трио Port Mone

Путешествовать вовсе не обязательно. Кант, говорят, вообще не путешествовал, а дел вон натворил, на века вперед – все на свете осмыслил, не покидая восточной Пруссии. Но благодаря массовой культуре путешествие стало как будто необходимым атрибутом мифического счастья, панацеей от любой невыразимой тоски и гарантией полноценности жизни.

В счастливом союзе люди мечтают о совместных путешествиях, чтобы стать еще счастливее, в не очень счастливом союзе – мечтают о том, как бы уехать по отдельности, чтобы стать посчастливее, одинокие и самодостаточные путешествуют, потому что могут и «ну а вдруг посчастливится», а переживающие потерю просто едут засыпать впечатлениями бездонную яму. В итоге, конечно, всем получше, у всех по магниту на холодильнике, но за всеми этими фасадами наш занудный институт вульгарной меланхолии видит суету обманутого ребенка, бегство от себя и выгул собак одиночества. Тут стоит признать, что и сам институт – постоянно на колесах.

«Путеводители устаревают, приложения врут, теряют актуальность или не работают, погода меняется»

Путешествия по работе на этом фоне выглядят самыми здоровыми и оправданными, но как есть, так есть: бэкграунд толкает нас в трипы и приключения, полные ожиданий счастья. Путешествие обещает человеку знамение, вдохновение, откровение или долгожданный месседж, ну или как минимум дает отдышаться перед очередным забегом по кругу. Целесообразность тут не при чем.
 
Зачем мы едем? Слова про целый мир в капле росы в твоем саду – это же не шутка. Он там есть, и в него интересно всматриваться. Тем не менее, моя бабушка до сих пор при каждом удобном случае вспоминает три своих скромных путешествия к морю. Возможно, чтобы увидеть весь мир в капле росы в своем саду, нужно сперва его объехать, ну или как минимум врубиться в Канта. Ехать очевидно проще.

Поскольку нет единого пособия, как и что любить, то почему бы не любить путешествия? В них столько хорошего.

Путешествие – это концентрат контакта с еще не описанным миром. Потому что мир меняется ежесекундно, и никакого гайда, кроме себя самого, у путешествующего в общем-то и нет. Путеводители устаревают, приложения врут, теряют актуальность или не работают, погода меняется. Вне привычного распорядка ты всегда импровизирующий первопроходец, руководствующийся тем, что знаешь, и тем, что чувствуешь. Вне привычного распорядка ты чаще сталкиваешься с диссонансами между своими представлениями и наблюдаемой действительностью, и при должном погружении это уносит, как музыка.

«Через 8 часов ты там, где оказываться не планировал, через 12 – в двухэтажном вагоне поезда, полном панков, через 24 – на западном краю страны на фестивале, ну и так далее»

Я, например, хорошо помню одно из первых своих путешествий вне страны. 4 утра, лето, Варшава, тебе 18, какой-то рынок, вокруг деловые люди, обмотанные пачками сигарет, а у тебя впереди десять незапланированных дней. Идешь через Вислу, думая, какой ты удалой: в свободной стране, с друзьями, в оранжевом рассвете – и тут какой-то пьяный поляк вдруг с криком швыряет бутылку в скульптуру неподалеку от тебя. Ух-ты, а здесь живо! Пока бутылка летит по параболе, ты чувствуешь, что это – затакт, и вот: звон битого стекла, мычание пьяного чувака и – пьеса летнего приключения начинается. Через 8 часов ты там, где оказываться не планировал, через 12 – в двухэтажном вагоне поезда, полном панков, через 24 – на западном краю страны на фестивале, ну и так далее. Долгий путь назад с вываливающимися на ходу из набитого поезда людьми, летящие в вагон камни гостеприимных окраин Лодзи, фруктовое вино и кемпинг с пенсионерами, трубач из Англии, рисующий пенсионеров и не пьющий, в отличие от нас, Токаи на завтрак, прогулки с рюкзаками по 15 км, ночевки в лесу, неудачный стоп, ночной второй класс с грустными солдатами НАТО, сон на пляже Гдыни – прекрасный такой кавардак, длинный альбом из неумелых треков решительных импровизаторов. Путешествие – это сбой в матрице личной рутины и возможность для ее переоценки, когда можно вдруг понять, что живешь как робот, ну или наоборот – живее тебя не сыщешь. Вне привычных дел, привычной географии и зацикленной ежедневности запускается процесс калибровки себя, и становится проще понять – живешь ли ты среди зла, или, наоборот, зло – это скорее ты, живешь ли ты в покое и мире или, наоборот, мир и покой – это вот эти тишина, оливковые деревья и старый фермер, а ты до сих пор партизанишь в хвойных лесах, а кругом засады, каратели и большевики.

Да, отдельное наслаждение – это выныривание из контекста, когда выключается, замолкает фон родины и становится понятно, что, например, в Беларуси все до сих пор живут как дети в детском саду времен перестройки – орут властные воспиталки, машут тряпками няньки, второе кладут в первое, и все это огорожено сеткой-рабицей. Понятно, что дети в таких условиях растут в ужасе, периодически мутузят друг друга слабыми ручонками и обожают путешествовать.

Уехав, часто оказываешься в паузе отсутствия. Особенно находясь в длительном переезде из одной точки в другую, особенно в одиночестве – или в компании, что знает толк в паузах. В ситуации ни там и ни тут, в пути из А в N приходит тишина, обостряются чувства, возрастает восприимчивость к происходящему и в меняющейся картинке пейзажей иногда растворяется я. Это, конечно, случается не со всеми, хотя лично мне очень интересно, куда в своих мыслях проваливаются машинисты поездов или дальнобойщики в длительных переездах. Возможно, что и в шансон, а возможно и в зазор – в черную дыру между собою, шансоном и дорогой.

«В Беларуси все до сих пор живут как дети в детском саду времен перестройки – орут властные воспиталки, машут тряпками няньки, второе кладут в первое, и все это огорожено сеткой-рабицей»

Меня раньше крайне поражали уникальные люди, для которых путешествие не было необходимостью и вещью в себе. Которым смена обстановки или новый опыт давались и без помощи перемещения себя за тридевять земель. В общем-то, поражают они меня и сейчас, но гораздо меньше – наверное потому, что роса в собственном саду стала, хаха, заметнее, и откровений в ней достаточно, чтобы не околачиваться по ночным вагонам перекладных. Да и вообще: путешествие – это то, в чем мы находимся всегда. Просто иногда буксуем в самоповторах или долго едем с закрытыми глазами.

Кстати, в путешествии может и не случиться откровения, и это – тоже нормально. Можно объехать весь мир и ничего не почувствовать, не понять, вернуться тем же. Тогда стоит попробовать научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, и поимпровизировать с друзьями, если они еще остались, пока вы отсутствовали. Поимпровизировать без темы, с нуля – как в самых крутых путешествиях. Ну или смастерить табуретку. Обнять ближнего.

В конце концов – все эти перемещения людей по планете иногда смахивают на скитания черных коров – тех, что вольно пасутся и ночуют под открытым небом, чтобы в итоге был повкуснее стейк. Можно все, но на определенной территории и только в обмен на деликатес твоей жизни, в обмен на ресурсы в виде времени, здоровья, внимания.

Но и вдохновение удрать с пастбища может случиться где и когда угодно.

Фото by Сергей Кравченко