Кася Palasatka – о фотокниге «Minsk» и о своем Минске

 

Когда в городе звучит музыка

– Если «The Belarus Book» показалась мне визуальной поэмой, то «Minsk» – это, скорее, большой музыкальный клип. В книге много музыки, концертов, уличных артистов. Почему для тебя Минск – такой музыкальный?

– Думаю, музыка всегда казалась чем-то первичным. Если в городе существует музыка, он для меня является живым. Так уж устроены люди. Когда у них есть чувства – они поют. Поют веселые и грустные песни. Плохой знак, когда музыки совсем нет.

Главное отражение того, что происходит вокруг нас, – и есть музыка. Она – тот самый мостик между реальностью и воображаемым миром. Я хотела, чтобы в книжке отражалось это состояние «между». Это что-то, что ты вроде как чувствуешь, но если скажешь – смысл сразу потеряется. Это и есть атмосфера, а музыка – чуть ли не единственное, что умеет ее создавать, заполнять собой и отражать.

Музыка прекращается в то время, когда сказать абсолютно нечего. А вот когда смысла настолько много, что он может вместиться только в звуки и поэтические метафоры – музыка приходит на помощь. Я отчетливо помню период, когда музыка в Беларуси исчезла. Это было где-то в районе 2010-го. Она вдруг стала примитивной и неживой, в ней было мало творчества, много подражания. Но потом, ближе к 2015-му, она начала прорастать. Это было хорошим знаком. 

Думаю, у музыки свои циклы и свой ритм витков развития. Нам удалось когда-то зацепить этот музыкальный бум и снять «34 Music Sessions» [музыкальное шоу 34mag.net 2016–2017 годов. – прим. ред.]. В рамках этого проекта я исполнила несколько своих мечт. Помню, я мечтала, как бы было круто, если бы, например, группу «Кассиопея» можно было послушать играющей с балкона. Эту мечту удалось осуществить, и нашелся прекрасный балкон. Другие видео мы снимали в очень очевидных городских местах. Это кажется банальным в моменте, но через несколько лет смотришь на всё совсем другими глазами. Ну и если уж мы делали для себя music sessions в городе – что-то обязательно должно было попасть в книгу.

 

 

– В каком году было сделано самое раннее фото, вошедшее в книгу, и когда – самое недавнее? Что самое важное случилось лично с тобой в этом промежутке? И что самое важное случилось с городом?

– Самое раннее – это где-то 2014-й. Самое свежее – 2022-й. Думаю, в этом промежутке я сделала виток и пришла к тому же, с чего начинала. Мне кажется, мне много всего предстояло попробовать, попутешествовать по миру, насмотреться всего, чтобы понять, что ценности мои не изменились, а окрепли. Я всё так же нахожу вдохновение в Минске и Беларуси, но благодаря опыту и путешествиям вижу гораздо больше граней, чем раньше, могу проводить параллели как с настоящим, так и с точками в истории. Раньше я очень много всего впитывала, теперь все знания превращаются в целостную картину, я могу использовать их как палитру.

 

«Не знаю, каким Минск переродится, но городу точно не привыкать делать это»

 

В предисловии к книге я сравниваю Минск с городом-фениксом, который начинается, сгорая, и рождается каждый раз новым. Официальная письменная история города и началась с того, что города не стало. И он не раз, снова и снова, менял обличие, чтобы жить и становиться современным. Мы видели город в одном из самых прекрасных его состояний. И это не отменяет того, что мы можем застать состояние совершенно новое. Не знаю, каким Минск переродится, но городу точно не привыкать делать это.

 

– Каким, тебе кажется, будет следующее лицо Минска?

– Тут очень бы не хотелось говорить банальные вещи про «всё будет хорошо», потому что я верю в развитие из точек боли. Мне самой очень интересно будет посмотреть, каким будет Минск. Он с каждой эпохой обновляется и показывает новое лицо. Я не отношусь к Беларуси как к чему-то гаротнаму, да и Минск – вполне себе зубастый город с огромным населением. Если в нем выросло не одно поколение дерзких и крутых ребят, то вырастут и следующие. Думаю, они где-то ходят в школы и садики сейчас, катаются на самокатах во дворах и играют в Minecraft.

 

Свой взгляд и преемственность взглядов

– В этой книге ты как режиссер снимаешь свой Минск, выделяешь одни локации города и «забываешь» про другие. Как житель Кунцевщины не могу не спросить: почему нет панелек и спальных районов? 

– При подготовке книги, где главным героем является город, можно пойти двумя путями. Первый – классически-официальный, где составляешь список особо значимых объектов и снимаешь их. Арены, заводы, спортивные комплексы… Но такого рода книг уже хватает. Для вдохновения я смотрела знаменитый альбом о Минске 80-х, и самые скучные кадры там – именно «дежурные» кадры с производств и масштабных объектов. Зато всю жизнь рассматриваешь с большим интересом. Какими были обычные люди на улицах? Во что были одеты? Как отдыхали? Как выглядел центр и какой высоты были деревья?

 

«Мне бы очень хотелось, чтобы авторских взглядов на Минск было как можно больше»

 
Поэтому куда интереснее и сложнее второй подход – авторский взгляд. Тут автор, с одной стороны, волен выбирать любые локации, чтобы рассказать свою историю. С другой – это большая ответственность за то, как эта история будет рассказана. По идее, таких уникальных авторских историй может быть столько, сколько и авторов. У каждого жителя Минск свой. Я не скажу, что часто бываю в Каменной горке. К тому же, думаю, минский вайб задается именно центром и старыми районами. Но я очень хочу увидеть в будущем книги других авторов, которые будут посвящены разным районам и, возможно, совсем в другой эстетике. Мне бы очень хотелось, чтобы разных авторских взглядов на Минск было как можно больше.

Главное и самое сложное в подготовке такой выборки – не потерять себя и свой взгляд, пытаясь угодить всем.

 

 

– По книге можно составить маршрут твоей идеальной прогулки по Минску. А куда ты повела бы «гостей столицы» для первого, самого важного впечатления?

– Для меня главным местом, собравшим в себе минскую эстетику, всегда являлся мост над Свислочью возле площади Победы. Сначала нужно посмотреть на иконическую панораму (желательно без фонтана), а дальше – прогуляться по набережной в сторону бетонной альтанки у дома со шпилем. Мне кажется, именно в этом месте концентрация «минскости» самая большая. 

 

 

– Что можно будет понять по этой книге о Минске 2010-х – начала 2020-х лет, эдак, через 20–30, найдя ее в букинистическом магазине? 

– Я как минимум хотела бы, чтобы в истории остался факт еще одного взгляда на город. Каждый поймет для себя свое, исходя из ситуации. Я очень хотела, чтобы в книге было максимум человеческого взгляда и человеческой перспективы. Чтобы когда-нибудь можно было посмотреть на город с тех же мест: улиц, окон, балконов, мостов или крыш – с которых снимала я. Удивиться, как выросли деревья, посмеяться над тем, как одевались люди, или, наоборот, вдохновиться образами.

У меня было желание сохранить образ и видение того самого нашего Минска для других поколений. Признак настоящего большого и живого города – наличие такой же живой истории, наличие людей, которые любят город и по-настоящему живут в нем, берут от него и дают ему, что могут. Я листаю такие сборники о Риме, Париже, Берлине и Нью-Йорке. Снимки там создавали люди, которые делали места, в которых они живут, центром изучения, своего вдохновения и своих интересов. Поэтому я думаю, я просто буду рада, если кто-то найдет в букинистическом эту книгу и поймет, что он не один в своем интересе к городу, и, возможно, станет автором собственного взгляда.

Преемственность очень важна. Я сама коллекционирую книги о Минске, и, конечно, у меня на почетной полке – книга профессора, у которого я училась, Захара Шибеко – «Страницы жизни дореволюционного города». У меня есть легендарный альбом «Минск» из 80-х, есть книги Артура Клинова и других авторов. Я думаю, всё это должно быть в копилке у молодых людей, которые захотят обратиться к этой теме, чтобы не чувствовать себя одинокими, а быть частью поколений, которые будут разгадывать эту головоломку Минска для себя.

 

 

Судьба книги и ее главные герои

– Что для тебя вообще значит – «хорошая судьба книги»? Какую судьбу ты желаешь фотокниге «Minsk»?

– Думаю, хорошая судьба – это когда книга вызывает эмоции, ее обсуждают, рассматривают и читают. Хорошая судьба – это когда она не просто лежит на полке, а затаскана и засмотрена. Когда обложка уже давно не выглядит идеальной, а в книге всё еще находят смысл. В нескольких беларусских кофейнях, знаю, лежит моя первая книга. Мне до сих пор кажется, что это для автора лучшая награда. Кто-то выбрал именно ее, положил на видное место и разрешил большому количеству людей ее рассматривать. Таким образом книга уже принадлежит не только автору, а становится общим впечатлением и переживанием.

Когда я делала «The Belarus Book», то не могла предполагать, сколько людей на время покинут страну. И книга неожиданно оказалась в чемоданах – как то, что берут с собой. Как то, что показывают заграничным друзьям. Она стала альтернативным рассказом о нашей идентичности на самом распространенном в мире языке – визуальном.

Я не знаю, какой окажется судьба фотокниги о Минске. Но чем дальше бежит время, тем более значимой мне кажется идея сохранить и не потерять это настроение Минска как часть идентичности многих минчан, которую мы все вместе создавали.

Еще мне кажется очень важным, что так много людей заказали книгу в разные страны. Это значит, что Минск немного расширился и распространился на весь мир. А я как человек, который топит за soft power, рада каждому моменту распространения культуры Беларуси за границей. К сожалению, пока не так много культурных продуктов, на которые каждый беларус посмотрит и захочет сказать: «Да, это я!»  Но я очень рада, что постепенно ситуация налаживается, и культурный образ Беларуси вырисовывается. Сначала, конечно, это должны быть продукты беларусов для беларусов, потом уже – культурная репутация и интерес со стороны. Надеюсь, книга будет кирпичиком в этом деле.

 

 

– В каких отношениях эта книга состоит с «The Belarus Book»? Что их связывает? В чем различие? 

– И первая, и вторая книга имеют целью осмыслить и описать пространство. Попробовать назвать неназванное. То, что я видела глазами, но что как бы не совсем существовало в поле массовой культуры. Мы начинали делать проект Go To Belarus на фоне больших сомнений общества в том, нужен ли такой проект. Любовь к Минску долгое время тоже была под общественным вопросом. Поэтому мне казалось важным показать и такой взгляд. Что если любишь что-то – то не место тебе должно, а ты ему должен, если хочешь, чтобы оно перед тобой раскрылось.

 

«Если любишь что-то – то не место тебе должно, а ты ему должен, если хочешь, чтобы оно перед тобой раскрылось»

 

Каждая книга имеет свое настроение. Если книга о Беларуси – это больше про то, как осторожно исследовать что-то очень неизведанное, хотя и глубоко свое, и в общем смысле – про путешествие, то книга о Минске – про то, как смотреть на то, что давно уже знаешь.

 

 

– Был ли у тебя соблазн включить в эту книгу фото или героев, которые были в «The Belarus Book»? Например, среди героев книги «The Belarus Book» был Артур Клинов, который, как автор концепции Горада СОНца, был бы очень уместен в новой книге тоже.

– Артур Клинов действительно был первым, о ком я думала, когда думала в связке «книга + Минск». Он – тот автор, который во время Минска «выжженой земли» сделал что-то, посвященное городу, обращающее взгляд внутрь. Приблизительно в это время я, будучи еще подростком, сделала сайт с фото Минска, но мои фото оказались противоположными, слишком «живыми». Меня притягивал этот взгляд архитектора – холодный и практически безлюдный город на фотографиях, а оттенки красок и вся живость – именно в детских воспоминаниях в «Малой падарожнай кніжцы па Горадзе СОНца». Кажется, я пыталась впитать в себя все эти грани.

Хотя в книге и не присутствует фото Клинова, некоторые фотографии – прямые отсылки к концепции Горада СОНца, а фотографии на страницах 43–44 были сделаны в непосредственном присутствии автора концепции. Как-то я была на его экскурсии по Минску и взяла с собой камеру. Так что, когда будете листать эти страницы, представьте, что спадар Артур стоит в паре метров за вами и рассказывает об утопическом городе, проект которого перед вашими глазами.

Конечно, когда я делала «The Belarus Book», я не подозревала, что буду делать книгу о Минске. Поэтому некоторые фото в минскую книгу я всё же взяла снова. Но только те, без которых рассказ о Минске не будет полным. Например, включила фото Михала Анемподистова. Это человек, который для меня во всем является примером, он создал очень много визуалов и смыслов в беларусской культуре. «Народны альбом» – это его авторский проект, на котором я росла, а книга «Колер Беларусі» – это даже больше философия беларуса, чем просто книга.

Михала Анемподистова не стало, как нет и здания, которое на фото за ним. Сейчас там строят квартал «Депо». Я рада, что мне удалось сделать портреты спадара Михала такими, каким я его видела. Фото есть, есть история, и она должна жить дальше и должна обязательно быть в книге.

При выборе героев я ориентировалась на внутренний отклик и на то, достаточно ли фото с героями отражают дух города. Потому что в конечном итоге книга посвящена именно Минску не только как декорации, но как сущности, которую люди наполняют своей жизнью, и она сама оживает и обретает черты характера этих людей. Это не просто портреты. Каждый портрет можно считать также портретом города, ведь город не имеет смысла без людей в нем.

 

 

Когда прошлое не повод для тоски

– Насколько свойственна тебе ностальгия по какому-то времени или по каким-то местам Минска? Есть ли фото, которые особенно вызывают это чувство?

– Я не особо человек ностальгии. Она иногда может настичь меня минут на 10–20, но я достаточно легко принимаю то, что всё течет и меняется. Возможно, мне чуть легче именно потому, что я фотограф, и некоторые моменты я могу как будто немножко «украсть» у вечности и оставить себе. Я, скорее, благодарна каждому классному и красивому моменту, и не совсем сожалею о том, что они проходят, потому что будут какие-то новые. Еще лучше – когда есть возможность самой создавать такие моменты.

По-хорошему, город – это и есть большое сотворчество людей. Кто-то что-то придумывает, в чем-то участвует и мастерит – и это его творчество, а кто-то бесконечно ворчит, что где-то лучше и «сделали бы мне тут велопарковку, а то неудобно в магазин», и ворчание в данном случае тоже является немного специфическим творческим актом. Мы сами выбираем себе вид творчества.

 

«Снимки помогают вспомнить не сами места и здания, а ощущения, что же такое для нас Минск»

 

Ностальгия – это всё-таки чувства идеализации прошлого. Я не хочу ничего идеализировать. Розовые облака в моем мире вполне себе реальны и иногда сочетаются с вывернутыми мусорками – просто мусорки я не считаю интересным снимать, хотя это могло бы тоже быть темой. Все персонажи и события на моих фото реальны, но в одну и ту же воду дважды не войти, и нужно искать для себя что-то новое. Поэтому я смотрю на всё как на «слепки», которые прекрасны в моменте, которые иногда позволяют вернуться в момент и даже вспомнить запах каштанов или снежного вечера, и, благодаря этому возвращению, вынести для себя немножко больше. Снимки помогают вспомнить не сами места и здания, а ощущения, что же такое для нас Минск. Дают время поразмыслить. И дальше создавать новый опыт согласно этим ощущениям. 

 

 

– Еще одна важная героиня твоей книги – Река (на некоторых фото кажется, что и Проспект – тоже река со своими берегами). Какая это река по метафорической природе: Стикс, Иордан, Ганг? Она разделяет или соединяет? 

– В контексте Минска-феникса уместно говорить и о двух реках: светлой и полноводной Свислочи и подземной невидимой Немиге. Двойственность – всегда один из признаков живого, будь то город или человек. Так и у Минска есть своя обратная сторона. Если взять историю, Немига и этот кусочек «начала города», где реки соединяются, всегда был очень спорным местом, но и очень людным. Какие бы трагедии там ни случались, пространство как будто побыстрее их «затягивает», чтобы на Немиге снова было много людей. Так оно и случается. Никакой праздник не минует этот участок, а мост и станция метро, как и вечная остановка троллейбусов, остаются пунктами притяжения, несмотря на любые истории.

Феномен Зыбицкой, думаю, мог появиться и быть органичным только в этом насыщенном пятачке, и именно пониже, у реки. При раскопках архитекторы нашли там кроме храма и старые дома, что-то типа тех, как в музее «Берестье», и въездные ворота в город, но потом не хватило денег на консервацию. Я думаю, в этом месте припасено много сюрпризов и ключей к городу.

Свислочь и Немига одновременно создают и забирают. Они – портал в вечность города, они – про бесконечное переходное состояние. Не зря главными архитектурными доминантами этого места являются мосты.

 

 

– Можно ли считать две твои книги неким подведением личных итогов: профессиональных, творческих, какого-то этапа твоей жизни?  

– Скорее, это что-то типа фундамента, который я построила для себя. Который является немножко моей визуальной философией и основой, от которой дальше можно создавать что-то. Думаю, эти две книги – результат моего изучения среды, в которой я существую, попытка «освоить» ее как территорию, описать языком, который мне ближе. Это высказывания, которые жили во мне и зрели во мне, и должны были в конце концов как-то проявиться. Честно говоря, я никогда не подозревала, что буду мыслить такими масштабными проектами. При подготовке «The Belarus Book» в мою сторону звучали вопросы, почему бы не назвать книгу «Моя Беларусь» или как-то в этом духе. Но мне кажется, сейчас не то время, чтобы мямлить.

Подготовка книг – это не только фотографии, это еще и большая работа по тому, как сделать возможными такие сложные проекты. Я получила такое большое количество опыта, что благодарна каждому моменту. Если бы все шло гладко, мне самой было бы скучно.

Тут еще был важный технический момент. Пришлось печатать в Вильнюсе только потому, что в Минске не было возможным найти сейчас нужные материалы для печати в типографиях. А мне всё же хотелось напечатать книгу о любимом месте на хорошей музейной бумаге, в тканевой обложке. И я немножко романтизирую этот момент печати в Вильнюсе, но он тоже стал своего рода этапом, потому что тут в паре домов от места, где я верстала книжку, печатал Францишек Скарына, а с другой стороны улицы происходили события «Дзядоў» Адама Мицкевича. Ян Булгак оттоптал все улицы вокруг со своим фотоаппаратом сто лет назад. И, понятное дело, все эти ребята находились в Вильнюсе, а мечтали кто о Новогрудке, кто о Полоцке. Но для меня оказалось важным ощутить это соседство.

 

«Сейчас не то время, чтобы мямлить»

 

В Вильнюсе я немножко как в фильме «Полночь в Париже»: думаю, вот выйду на улицу – а из-за угла вырулят Янка Купала с Якубом Коласом. Появился хороший повод посмотреть на культурных личностей не как на фантомов из учебника истории, а как на соседей. Так что это хорошее место для того, чтобы создать себе свою воображаемую арт-резиденцию, иметь возможность немножко отдалиться от Минска и увидеть новые грани культуры, которые до этого не ощущала.

Но тут удивительный момент. Чем больше копаешь в сторону того, что делаешь, тем более бездонными кажутся темы. Как только ты закрываешь основу – выплывает множество побочных культурных линий, которые можно разматывать, только потянув за ниточки.

 

 

 

Фото: Palasatka