Снимок заборчика в отдаленной части Чили в точности повторил этюд путешественника и художника, сделанный почти сто лет назад. Стоит побывать в этом месте – решил как-то общественный активист, председатель правления «Минского велосипедного общества» Паша Горбунов и спустя долгое время отправился в Южную Америку. Он не доехал, но нашел то, что искал – свой личный край земли, где ездят всего три машины, а ноутбук может затопить приливом.
Я относил себя к тревел-фрикам
В 2010 году была моя первая самостоятельная поездка, я отправился в Индию. Вернувшись, занялся проектом «Мастерская самостоятельных путешествий». Он существовал 5 лет и тогда в Минске был одним из первых.
Я вдохновился проектом «Дебаркадер», и мне всегда были интересны те, кто ездит самостоятельно и ставит целью не только отдых, но и что-то еще.
У нас было более 50 встреч, на которые приходили совершенно сумасшедшие люди. Те, кто брал каяк и уходил в автономку [автономное путешествие – ред.] по уральским рекам, которые спускаются в Ледовитый океан. Те, кто брал надувной катамаран в Минске, прилетал на Филиппины, срубал бамбук, ставил парус и 300 километров шел от острова к острову по Филиппинскому морю, иногда рискуя, что их вынесет в Индийский океан.
Эта площадка – для тревел-фриков, и раньше я себя относил к ним. Теперь я путешествую меньше, и последняя такая поездка была в Чили и Перу зимой 2015 года, ровно на два месяца.
Деревня, которая не изменилась за 90 лет
Все началось с Патагонии. Десять лет назад я открыл программу Google Earth и, изумленный, думал: куда забраться? Как социопат, я выбрал самый-самый край земли.
Я рассматривал деревушки, начал читать о ней книги.
Писатель Рокуэлл Кент жил в 20-е годы в Нью-Йорке. Он работал кем-то вроде брокера и мечтал попасть на мыс Горн в то время, когда туризм почти не существовал. Его спрашивали: «Зачем?». Моряки говорили: «Ты ненормальный, и у тебя не много шансов выжить».
«Чили такое длинное, что нужно или бежать галопом, или замедлиться»
Но он поехал. Он уволился и в тот же день устроился на судно, идущее в Буэнос-Айрес. Он делился с командой идеями, и старпом говорил: «Ты не доплывешь». Еще через два дня он сказал: «Я с тобой». Старпом пережил две революции в двух странах, участвовал в одном мятеже на корабле и имел только половину зубов.
Они вдвоем выплыли в Тихий океан на шлюпе.
Рокуэлл, попадая в нужное место, рисовал. У меня случился катарсис, когда я увидел один из чего черно-белых этюдов, зарисовку деревни. Я посмотрел на фото с Panoramio.com и узнал заборчик. Прошло 90 лет, но там все по-прежнему, и как раз поэтому туда нужно ехать.
Идея возникла до того, как я начал путешествовать. Но еще долго после я отвлекался на всякие Индию, Непал, Израиль.
Домейко жил в Чили, но перед смертью приезжал на родину
Я купил билет в Лиму. Оттуда до Патагонии пять с половиной тысяч километров, но меня это не печалило. Я летел в Южную Америку.
До Tierra del Fuego (Огненной Земли) или Южной Патагонии так и не доехал. Чили такое длинное, что нужно или бежать галопом, или замедлиться. Не раз я пожалел, что еду не на четыре или пять месяцев.
Про Чили я знал только, что там жил наш Домейко. После восстания 1830 года у него было два варианта: или в тюрьму на восток, или во Францию на запад. Он выбрал второе, и чилийское правительство его ангажировало как одного из молодых ученых поднимать их горнодобывающую промышленность.
В Чили он стал ректором университета, нашел много рудников. Его именем назвали хребет длиной 650 километров. Это чуть-чуть длиннее, чем Беларусь. Домейко прожил в Чили около 50 лет и вернулся на родину уже в 80-е годы, снова уехал и почти сразу умер.
Я скорее космополит, чем приверженец копания в прошлом, но было интересно, что такое Домейко для чилийцев. Оказалось, почти ничего.
Потомки испанцев, немцев и индейцев
Чили своеобразно в плане заселения. Эти территории были индейскими. Потом туда приехали испанцы, перешли через пустыню Атакама с севера и еле выжили. Немцы попали с юга, когда испанцы уже укоренились, и скромно попросили у них немного территории. Немецкие городки есть в северной Патагонии, где климат похож на питерский.
В современном Чили нет большого пласта индийской культуры, скорее она испанская. Но в то же время, в горах живут индейцы, которые считают, что это их территория, и требуют автономии для своих 30 000 квадратных километров.
Я планировал, пока в палатку не пришел прилив
А если говорить про личные причины, то каждое мое путешествие – возможность выйти из состояния проектной деятельности и войти в состояние изучения самого себя. В Чили я хотел практики спонтанности.
Вначале я много планировал, но ко мне в палатку пришел прилив. Это случилось во время одной из первых ночевок на океане. Я сделал ужин, дождался звезд и лег спать. Паспорт положил повыше.
«Беру фонарик, вылезаю из палатки и вижу два свои резиновых шлепанца, которые расплываются в разные стороны, где-то бултыхается металлическая кружка»
Просыпаюсь от ощущения, что что-то не так. Я в спальнике, но вокруг почему-то вода. И понимаю: финиш. Вылил воду из чехла для ноутбука. Фотоаппарат тоже превратился в 2 килограмма интеллектуального неработающего железа.
Беру фонарик, вылезаю из палатки и вижу два свои резиновых шлепанца, которые расплываются в разные стороны, где-то бултыхается металлическая кружка. Вода уже метров на 10 ушла вперед. Не затопило лишь телефон и паспорт.
Первая моя реакция – смех, потом стало грустно. Пособирал, что было можно, и пошел на склон спать. Мокро. Устроился, наелся орешков. В 6 утра вода ушла и все быстро высохло.
Я расслабился, что и следовало сделать месяц назад. Перестал сидеть в интернете и искать информацию, писать тексты и просто расслабился.
Сумасшедший трек: «Приеду, а там разберемся»
Хотелось трекинга, и один из сумасшедших треков был в самом начале.
Он начался с идеи забраться на самую высокую точку хребта Домейки в 4100 метров и поставить мемориальную шильдочку в его день рождения. Гора находится в пустыне Атакама, самом сухом месте в мире, и это звучало как вызов.
Я обратился в кампанию «Будзьма», и они мне помогли изготовить шильду. Шильда весила килограмма полтора, я положил ее в рюкзак, нашел на карте конечную точку, деревню рядом и решил: приеду, а там разберемся.
В полете я открыл ноутбук, смотрю, где моя гора. И только в тот момент задумался, как на нее забраться. Собирался пешком, но это 35 километров в одну сторону, с вещами, в жару…
На горе: видишь звезды и только руками ощущаешь, что ты на земле
Я приехал в деревню, которая находится в пустыне у туристического оазиса. И там решил, что можно проехать налегке, без рюкзака. У меня был арендованный велик, из рюкзака я выложил все, взял орешков и побольше воды. Мне посоветовали литров 15.
Решил поехать под вечер. У плато по навигатору с трудом нахожу дорогу… И понимаю, что не получается ехать, потому что с горы идет фен – вечерний ветер вниз. Он настолько мощный, что ехать невозможно. А идти – лишь полулежа на велосипеде. Скорость – 2 км/ч.
Следующий день был безоблачным. Я еду. Язык распухает, понемножку пьешь, но почему-то это не помогает. Через 20 километров понимаю, что все равно медленно. А вокруг +35 и высоко, дыхания не хватает, местами велосипед надо вести через песок.
Я подъезжаю к горе, делаю подъем на километр, но выхожу намного позже, чем хочется. Вокруг прекрасно: видишь хребет, который уходит вперед километров на 50; заброшенные рудники, плато площадью 300 на 300 километров, солончаки и андский хребет.
«Это такое приятное счастье, когда ты не мерзнешь пустыне, а ешь жареные сосиски и пытаешься общаться»
Это красота, ради которой ты там.
Я нахожу камень и укрепляю табличку на клей наподобие местных жидких гвоздей, делаю всякие селфи. Эйфория: ай да молодец, ай да мамин сын!
Кайфую от одиночества: ближайшие люди в 30 километрах, а в 50 километрах на склоне видна точка – крупнейшая радиообсерватория Alma и горок, где люди разглядывают галактики.
Косматый геолог
Я собираюсь спускаться и понимаю, что надо очень аккуратно – если что, то меня нескоро хватятся. Спускаюсь и попадаю на Марс, потому что солнце уже низко. Эффектное освещение, тени, есть немного растений, но больше песка и камней. Это очень красиво и похоже на фото, которые делают марсоходы.
Вдохновленный этой красотой, сел на велик и поехал с попутным ветром. Велосипед даже не вяз на дюнах, но я все равно не успел вернуться к спальнику в 20 километрах. А из одежды у меня что-то вроде майки.
Полностью стемнело, ночевать остается или в пустыне, с велосипедом в обнимку, или проситься к сторожу шахты рядом. Подъезжаю и стучусь, хозяин расспрашивает, кто я. Я отвечаю: «Una bicicleta». – «Solo?» – «Solo!». То есть я один.
Открывается дверь этого домика посреди гор, хозяин с битой смотрит и понимает, что я безопасен. Он мне сразу показывает душ, начинает жарить какие-то сосиски и расспрашивать, что я тут делаю. А у меня в голове вертится песня:
Когда я на почте служил ямщиком
Ко мне постучался косматый геолог...
Я с бородой, у меня очень плохой испанский, а он не понимает английский, но мы пытаемся говорить. Он просто сторож и работает 10 через 10 дней, следит, чтобы из закрытой шахты не украли оборудование. Сторож жалуется на долгие вахты и совсем маленькую по чилийским меркам зарплату. Он говорит: «Ко мне кроме гуанако никто не ходит». И я радуюсь: гуанако!
Это такое приятное счастье, когда ты не мерзнешь пустыне, а ешь жареные сосиски и пытаешься общаться.
На следующий день я благополучно возвращаюсь и думаю, что и так тоже можно: обойтись без официального пафосного открытия памятника.
Окончание домейкинианы: квартира, порт, кладбище
Дальше до Сантьяго я продолжал эту домейкиниану – посещал места, которые имеют отношение к Домейко. Маленький городок Пуэбло-Домейко находится прямо на панамериканской трассе, в нем менее 1000 жителей.
Там ничего нет, кроме обшарпанных домиков, небольших и очень бедных. Я иду вечером, заглядываю через открытые двери дома и вижу, что у людей только кровати. Они сами, прямо как белорусы, сидят на деревянных лавочках возле домов.
Я прохожу через весь город, узнаю про Домейко и про местный музей, который посвящен скорее не человеку, а истории города. Я выбираюсь и ночую где-то посреди пустыни, а рядом находится аэропорт имени Домейко. Но громко сказано: это скорее убранный от камней участок пустыни.
Я побывал в городе, где Домейко жил, и не нашел там почти ничего. Зато в Сантьяго попал в его квартиру. Раньше там был музей, а сейчас живет семья. Они не используют часть комнат, сохранив интерьер XIX века. В последних новостях я читал, что они продают квартиру.
Перед поездкой через Facebook я нашел людей, которые показали Сантьяго и рассказали, как они живут. Прекрасные люди из сообщества «Беларусы ў Чылі», в группе их человек 20. Мы ездили смотреть кладбище, на котором похоронен Домейко. Есть еще порт, названный его именем, но фактически это небольшой причал, который существует только на карте.
После этого я решил закончить часть моего путешествия, которая требовала планирования.
«Рядом ходят ягуары, а я сплю в палатке»
Откликался на то, что приходило: если водитель поворачивает и приглашает увидеть что-то интересное, то я соглашаюсь.
Я подъехал к вулкану в городе Вильяррика и задумал идти вокруг него, но местная охрана говорит: «Он уже два дня непривычно себя ведет, поэтому без гида ты не пройдешь». А пока я сходил посмотреть на лавовые поля, оказалось, что уже точно идти нельзя.
На вулкан я поднялся в другом месте, заглянул в него и поставил себе галочку в соответствующем формуляре. А когда вернулся в Беларусь, то узнал, что вулкан в Вильяррике напугал весь город. Людей эвакуировали, а он истек лавой, и мне не хватило совсем немного, чтобы это увидеть.
В другом городке пустыни Атакама, который я проезжал, через 2 месяца прошел селевый поток. Это было чудо. В одном месте пустыни выпал снег, в другом прошел дождь, который бывает раз в 40 лет. Вода быстро текла со склона, собирая камни и песок, иногда снося постройки.
Камни и ломаное дерево становятся частью потока, и на видео это выглядит страшно. На узенькой улочке города стояла камера. Глиняные дома, все спокойно, ходят люди. Потом человек оборачивается, вбегает в дом, и буквально через 40 секунд с большой скоростью проходит вода, а ее уровень поднимается до метра. Если бы человек не забежал, то стал бы частью потока.
Где-то я ночевал на озерах и даже встречал следы крупных кошек, немного пугаясь: «Рядом ходят ягуары, а я сплю в палатке».
Зеркало Норвегии в южном полушарии
Ехал я на самый-самый юг.
У Чили есть несколько визитных карточек: остров Пасхи, Атакама и Патагония, где трек считается самым красивым в мире. Он бешено популярен. Но чтобы попасть в Южную Патагонию, нужно пересечь Анды, и когда-то даже Пиночет не справился с тем, чтобы построить в них тоннели и трассу.
Я доехал только до севера Патагонии. По-другому это место называется Карретера Аустраль. В этих местах такая же красота, как в Норвегии: фьорды, ледники, которые спускаются в воде, и мало людей. Чили – ee зеркало в Южном полушарии.
К тому моменту я понял, что не поеду в попсовое место. Край земли я хотел найти здесь, где мало людей, где только велосипедисты и почти нет трафика и автостоп на коленях.
Автостоп по панамерикане
Ведь все чилийцы хвалятся своим автостопом. Но он средний: по панамериканской трассе едут крутые машины, а ты легко простоишь в центральной части Чили 5-6 часов, хотя трафик – как у нас на М-1.
Вообще автостоп по панамерикане – отдельный рассказ. Трасса проходит через все Чили, и по-другому проехать невозможно. Между городами по 300 километров, как в Сибири, а между ними – пустыня и иногда каньоны, по которым дорога серпантином и потом снова прямо. Спрашиваешь водителя, где он ездит, а он на этой трассе всю жизнь.
На юге Чили трафика нет, там автобус раз в день и машина раз в 20 минут. Я ехал очень расслабленно, постоянно сворачивал. И еще была пара, они торопились. Я проезжал по 50 километров в день, и они тоже.
В одном месте почему-то собралось 5 автостопщиков, включая меня. Приезжает маленький бус, и водитель говорит: «Залезайте!». А там еще 4 автостопщика. Мы набились, как зайцы к деду Мазаю, и проехали 50 километров.
Край земли
Краем земли для меня оказалось место, где нужно было перейти вброд через реку. Потом попросить местного, чтобы он тебя переправил через другую реку на лодке, потом чтобы вернулся за водой, потому что ты забыл о ней, и чтобы он привез из своего жилища пару бутылок и дал тебе их.
Именно в том месте мне залило ноутбук.
Четыре дня я шел вдоль Тихого океана и встретил три или четыре деревни, между которыми одна дорожка, и она не связана с цивилизацией. На дороге три машины, и все три я видел: синяя, белая и красная. Это автобус, который возит детей в школу, и два пикапа, коллективный транспорт для 200 человек.
Идешь и местами ждешь, пока уйдет прилив, и быстро перебегаешь это место. Можно идти и по дороге, но неинтересно. Ты никуда не торопишься, и время твое. Купаешься в океане, рассматриваешь камни или проводишь время с местными.
Свой край земли я нашел.
Восемь вещей, которые нужно знать о Чили и Перу
Чили – страна безопасная, но дорогая. Инфраструктура и уровень жизни как в Германии, хотя меня убеждали, что есть и опасные города.
Это страна, где можно увидеть все, кроме разве что джунглей, но вход в национальные парки платный.
Люди приветливые и дружелюбные, но спешат и в этом похожи на американцев. Из-за этого чилийцы и аргентинцы плохо понимают друг друга, хотя все говорят на испанском: аргентинцы более расслабленные.
Английский знает в основном молодежь.
В Чили потрясающие фрукты и вино. Можно не бояться пить даже из бутылки с винтовой пробкой за полтора евро. Здесь нет плохого вина.
Интересно попасть в Вальпараисо – культурную столицу Чили на берегу океана.
Перу – это южноамериканская Индия. В Перу едут на Мачу-Пикчу, Титикаку, на перуанские Анды. Перуанцы очень закрытые и чем-то похожи на беларусов: к иностранцам они относятся настороженно и хуже знают английский.
Ты можешь идти с телефоном, а к тебе подходит полицейский и говорит: «Спрячь лучше». Но я бы не сказал, что вообще нужно чего-то бояться. Если боишься – лучше не ехать. Нужно быть открытым, но готовым к происшествиям.
Фото Павла Горбунова
Подкасты
Комментарии (1)
Мне как раз посчастливилось побывать на рассказе Паши о Чили. «Мастерская самостоятельных путешествий» - это было просто клёво!