«Романтика и усердие». Как пройти стажировку в Эрмитаже?

19.05.2020

РУБРИКА: Опыты

20850

Саня Пугачева – студентка второго курса Европейского гуманитарного университета. По программе Erasmus+ девушке удалось пройти очень интересную стажировку в Эрмитаже. Но соль в том, что подготовка и открытие выставки, куда взяли работать Саню, попали как раз на начало пандемии коронавируса. О том, как прорваться на стажировку мечты, работать плечом к плечу с профессиональными кураторами и влюбиться в свое дело даже при таких сложных обстоятельствах – в рассказе от первого лица.

Программа обмена

Я – студентка второго курса Европейского гуманитарного университета, а специальность, которой я обучаюсь, связана с наследием. Последний год я все глубже погружаюсь в мир современного искусства, разбираюсь с принципами создания выставок и биеннале, слежу за яркими и перспективными людьми из арт-индустрии и хочу стать одной из них.

В моем университете есть классная возможность учиться и стажироваться в разных странах по программе студенческой мобильности Erasmus+. Каждый семестр по таким обменам уезжают примерно 50 студентов. Обычно все, что для этого требуется – заполнить специальную форму, сделать выписку со всеми отметками, средний балл которых должен быть не ниже 7,5, не иметь никаких академических задолженностей и быть условно «заметным» внутри университета.

Учиться в другой стране, конечно, круто, но лучше этого может быть только работа, вдобавок к которой выплачивается грант. Такая возможность появилась у меня зимой прошлого семестра, а городом «распределения» стал любимый Петербург – и я не задумываясь начала заполнять бумаги. Через пару недель после подачи документов пришел ответ, что мою кандидатуру подтвердили. Дальше нужно было найти организацию, в которой мне бы хотелось проходить практику, а после – утвердить даты стажировки.

Современное искусство и путь в команду

Я сразу подумала об Эрмитаже, а точнее – о проекте «Эрмитаж 20/21», который посвящен современному искусству. За командой я следила давно и вдохновлялась многими выставками, которые сделали эти ребята. Поэтому лучшей возможности прохождения стажировки для себя я не видела, и запасных вариантов даже искать не стала.

Команде «Эрмитаж 20/21» всего 13 лет, и за это время проект смог интегрироваться в международное профессиональное сообщество, а нам, зрителям, дать возможность вживую увидеть работы Марселя Дюшана, Анни Лейбовиц, Дмитрия Пригова, Захи Хадид, Яна Фабра, Кабаковых и многих других важных деятелей искусства. Своим нестандартным подходом к созданию экспозиции проект ломал стереотипное мнение о том, что такое искусство и как с ним разговаривать. Еще на первой выставке в 2007 году Чарльз Саачи отметил, что проект «Эрмитаж 20/21» откроет современное искусство для российского зрителя.

Процедура «попадания» в команду очень стандартна: резюме, мотивационное письмо и вера в себя, конечно. В резюме мне было особо нечего сказать о моем профессиональном опыте в культурной сфере, но была большая любовь к проектам, которые создали «Эрмитаж 20/21». Поэтому в письме я написала о том, что меня особенно привлекает в арт-индустрии, рассказала о любви к современному искусству и качественной работе кураторов. Каждый день я проверяла почту – и чем дальше, тем больше было мыслей об отказе. Может быть я слишком сильно замахнулась? Я решила напомнить о себе еще раз, на ту же почту. Мне посоветовали написать в личные сообщения главе отдела. Это казалось проникновением в личную жизнь человека, но когда очень хочется, то идешь даже против своих принципов.

Прошло несколько дней, и мне пришел ответ: «Мы будем рады принять вас, сможете 10 марта быть тут?». Оказалось, что мое письмо просто затерялось в почте. Еще один урок был извлечен: стучаться во все двери, которые отделяют тебя от мечты. Думаю, что упорство ценится не меньше хорошего резюме.

«Еще один урок был извлечен: стучаться во все двери, которые отделяют тебя от мечты. Думаю, что упорство ценится не меньше хорошего резюме»

Знакомство и первый рабочий день

Ожидания от предстоящей стажировки были сомнительные. Я боялась, что в такой большой институции никому нет дела до стажеров, и все, на что я смогу рассчитывать – это носить кофе и подавать маркер. К этому я себя подготовила, ведь возможность наблюдать и слушать у меня никто не отнимет.

В первый рабочий день состоялось знакомство с командой кураторов. Кто-то из них уже создавал большие и значимые проекты, кто-то через две недели откроет свою первую выставку. В четверть стены висел автограф Ансельма Кифера посвящение Велимиру Хлебникову, написанный художником углем на фальшь-стене, часть которой решили сохранить. На столе одной из кураторов отдыхал череп, покрытый панцирями златок – пробная работа Яна Фабра. Тогда мне показалось, что все то, что было запретным из-за «близко не подходить», «руками не трогать» – стало в разы ближе: доступным и открытым.

Меня быстро ввели в курс дела, напомнили о мерах предосторожности в музее и все – пошли работать. Ведь уже через две недели запланировано открытие новой выставки, а в залах еще находились работы Адриана Гени – эту выставку пора демонтировать.

Для начала нужно было встретить реставраторов – они занимаются сверкой сохранности произведений и если что-то не так – то жди беды. На каждую технику работы – свой реставратор. На демонтаже выставки «Я обратил свое лицо. Живопись Адриана Гени» было всего две техники исполнения: живопись и графика. Реставраторы сверили работы и подписали три экземпляра копий сохранности. За работу преступила ХЕПРИ – компания, специализирующаяся на упаковке и транспортировке предметов искусства.

В первый же первый рабочий день мои пафосные представления разрушились. Оказалось, что тут работают те же люди. Просто их отличает сильная любовь к тому, что они создают и то, на что они готовы идти, чтобы дать возможность другим увидеть искусство и тоже в него влюбиться.

Пандемия

Все это происходило в ситуации пандемии, поэтому обстоятельства менялись каждый день, а иногда – каждый час. На выходных я видела двухмесячную перспективу стажировки, думала об открытии и даже о том, что туда надену. А в понедельник мне сказали, что начальство прислало указ о распределении количества часов между сотрудниками, в число которых стажеры, конечно, не входят. Несколькими часами позже разместили письмо директора музея Михаила Пиотровского. Тогда стало ясно, что Эрмитаж закроют на время пандемии, а значит никакого открытия не будет. Конечно, было обидно, но меня ободрял факт того, что я все еще смогу остаться на монтаже и стать частью такого события: выставка современного южнокорейского искусства во время пандемии – мир это запомнит.

«Тогда стало ясно, что Эрмитаж закроют на время пандемии, а значит никакого открытия не будет»

«Романтика и усердие» – подготовка

Сокуратором выставки «Романтика и Усердие» Дмитрия Озеркова (директора департамента современного искусства) стала Настя Гарнова – научная сотрудница, проработавшая на тот момент Эрмитаже четыре месяца. У нее хватило смелости, нервов и огня в глазах осуществить этот проект. Конечно, команда играет важную роль, и каждый задействован в процессе монтажа, но большая часть работы проделывается куратором до реализации выставки: поиск и отбор экспонатов, коммуникация, бюрократическая составляющая, последовательность экспозиции и так далее.

Открытие выставки было запланировано на 24 марта. Ящики с экспонатами уже в хранилище, обрабатываются спиртом и ждут своего часа – ведь меры предосторожности во время пандемии никто не игнорирует. Каждому сотруднику выдали респиратор, перчатки, антибактериальный гель и салфетки, и мы приступили к распаковке.

Семь огромных ящиков, набитых искусством, много метров упаковочной бумаги и бабл-пластика. Пара часов – и большой белый зал становится не таким уж и большим. Теперь понятно, почему предупреждают об осторожности передвижения: можно нечаянно оступиться и просто испортить произведение искусства. Кстати, во время выгрузки все надо фотографировать, чтобы на демонтаже долго не думать, куда какую коробку положить.

Эта выставка собрала в себе много техник, и на каждую был свой реставратор. К примеру, для фарфора требуется реставратор фарфора, но для фарфора с человеческими волосами нужны два реставратора: фарфора и органики.

Обычно инсталляции собираются авторами работ. Они прилетают заранее и собирают все в удобном для себя темпе. Но в условиях вируса никто прилететь не смог, поэтому все что оставалось – разбиться на команды и делать все самим. Конечно, к команде подключается дополнительная рабочая сила, которая берет на себя самую тяжелую работу. Это музейные техники – они занимаются развеской картин, сборкой витрин, монтажом трудноподъемных объектов. К слову, такой объект был и на этой выставке – работа Пэка Чжонги «Йонгсо». Ее высота достигает четырех метров. Инсталляция состоит из 54 голов драконов, напечатан-ных на 3D-принтере, полых металлических труб и деревянных перекладин.

«Когда шла по выставке, то не верилось, что я стала участником процесса, о котором раньше знала только из книг»

Монтаж и открытие выставки

Каждая команда собирала инсталляцию так, как могла: по видео-связи с Кореей, по видео-инструкции на корейском языке (не зная языка), также мы же связывались с художницей по Whats App. Наша команда собирала инсталляцию «Культ красоты» Да Ин Пак. Сама художница была единственной, кто прилетел в Питер. Она знала, что должна будет пережить двухнедельный карантин, поэтому прибыла заранее. В течении двух недель она лепила куриные лапки и готовилась к перформансу в полной изоляции.

По ходу создания согласовывать нужно каждую мелочь: размер страз на ушах пластиковой свиньи или применение супер-клея на этих ушах. К концу дня инсталляция начала обретать задуманный вид: подиум, столик для чайной церемонии, вавилонские башни из лаков для ногтей, торт из помад и сотни пласти-ковых куриных лапок – все складывалось в одну масштабную и интересную идею.

Процесс сборки и развески может показаться простым, но у художника есть свое видение, которое в процессе может меняться – и тогда количество работы умножай на два. Так при сборке инсталляции Да Ин мы меняли последовательность цветов, расстановку, высоту сборных башен, количество лапок на ширме – ведь все становится понятно только в ходе работы.

Последние дни монтажа – это финальные штрихи и важные детали, которые создают то волшебство, в которое погружается посетитель, пусть и виртуально. За день до открытия Да Ин приехала в Эрмитаж. Пока мы доделывали ее инсталляцию, она делилась своими впечатлениями от утреннего Петербурга (который увидела впервые) и готовилась к перформансу, ради которого она проделала такой путь.

Во время перформанса команда расселась вдоль стен зала и следила за тем, что же делает художница. После этого все уставшие, но счастливые разошлись по домам даже не подозревая, что день онлайн-открытия будет крайним рабочим днем.

В день открытия на выставку пришли несколько представителей прессы и фотографы. На расстоянии двух метров записывали интервью с кураторами, вели прямые трансляции во всех соцсетях. Я волновалась не меньше кураторов, хотя была позади камер. Ходила следом и поддерживала лайками эфир в Instagram, читая реакции посетителей.

Когда шла по выставке, то не верилось, что я стала участником процесса, о котором раньше знала только из книг. Сейчас я понимаю, что все было так, как и должно. Стажировка случилась во время пандемии – не самого простого времени для всех. Но именно в таких условиях еще больше ценишь живое общение, возможность учиться, искать и просто жить. Жить той жизнью, которую я часто недооценивала, порой ненавидела, но без которой я бы наверное не поняла, как сильно я люблю рутину, усталость, объятия. Как сильно я люблю людей и искусство.