Коммуналка level up

Коливинг – это «коммуналка новой эры», новый мировой тренд, обусловленный ростом цен на жилье в крупных городах. Такая форма сожительства становится все более популярной для креативного класса, потому как коливинги – это своего рода инкубаторы, где умные творческие люди живут и взаимодействуют под одной крышей. Такие проекты активно внедряются на Западе и уже появляются на постсоветском пространстве: возникают бизнес-коливинги, коливинги формата «арт-пространство» и общежития для путешественников. Журналистка Елена Косенчук пообщалась с основателями арт-пространства «Триглинки» о том, как из жуткого клоповника в центре Питера сделать коливинг с уклоном на взаимопомощь и саморазвитие, а также разобралась в важных вопросах: почему не стоит бояться такой формы аренды и как устроена жизнь в коммуналке нового типа.

2,5 месяца я жила в питерском арт-пространстве «Триглинки» (ул. Глинки 3, отсюда и название). У нас было 10 жилых комнат, кухня, общая гостиная, 2 туалета, душ и ванна, 15-20 жильцов и гостей, а также полная свобода самовыражения и возможность проводить любые ивенты до 100 человек у себя дома. 

«Триглинки» – это переосмысление коммунальной квартиры, общежитие нового типа. Это место, где живут люди (россияне, беларусы и украинцы) с экологическим мировоззрением: здесь нежелательно употребление алкоголя и мяса, тут сортируют мусор, не приемлют насилия, стараются вести сознательный образ жизни, делиться знаниями. Конечно, это не идеальное место, но есть в нем какая-та своя сила, потому что все, кто сюда попадают, просто вынуждены работать на благо пространства и над собой.

Русик и Рудик (второй, кстати, беларус из Брестской области) – основатели коливинга – рассказали о том, через какие тяготы и лишения им пришлось пройти, чтобы сделать из жуткой коммуналки, в которой жили толпы гастарбайтеров, арт-пространство. Определения «коливинг» ребята избегают, предпочитая ему простой русский аналог «общежитие».

Русик: Все начиналось с безысходности. Идея такого общежития возникла у меня года 2 назад. Но она должна была дозреть. Именно с этой мыслью я и приезжал в Санкт-Петербург, зная возможности и особенности этого города. Мне пришлось съезжать с очередной комнаты в коммуналке с теточками-дядечками и я понял, что все-таки созрел создать свое: у меня есть достаточно связей, знаний и сил.

За 4 года тут жило около 200 гастарбайтеров, которые постоянно менялись

Помогла база агентская. Нашел эту квартиру. Здесь был… (долгая пауза, Русик пытается подобрать цензурные слова) здесь было очень плохо. Ужасная атмосфера. Но почему-то я и мой знакомый Максим, подписали договор и отдали первые деньги. Он пришел сюда со своей девочкой, они выбрали себе комнату, начали готовить ее к жизни, но поняли, что это полный трэшак: под каждой обоиной миллионы личинок тараканов и клопов. Их это испугало, и Максим ушел.  

Получается, вы с самого начала на двоих сняли всю коммуналку?

Русик: Мы заплатили только за несколько комнат, но обратного пути уже не было. Мы могли или идти до конца, или жить в квартире, где в остальных пяти комнатах лежали штабелями таджики. Тут был просто ужасный смрад. Полное отсутствие кислорода. Стекол не было, окна заклеены пленкой, воздух в квартиру просто не попадал. Все забито, дышать нечем, все чешутся, два слоя ковролина в клопах и повсюду пакетики от нацвая. За 4 года тут жило около 200 гастарбайтеров, которые постоянно менялись. 

Как ты нашел единомышленников, которые помогли тебе все это разгребать?

Рудик: Нужно такой вопрос задать тем, кто сюда заезжал. Я сам сюда приехал, когда это пространство существовало всего месяц. Я пропустил самый трэш, но и через месяц тут трэша еще хватало ого-го! Меня лично именно энергетические вещи сюда притянули, потому что быта тут не было никакого. Я смотрел на все и понимал, как много работы еще предстоит, как много сюда будет вложено труда, энергии, и за это еще нужно будет платить большие деньги. Но было одно большое ощущение того, что это все-таки нужно. Предчувствие, что из этого что-то выйдет. 

Русик: Приходили сотни людей, которые жили в разных сквотах, представляли себе, что это такое, и говорили, что им не надо никаких бытовых условий, им нужна только любовь, но даже они смотрели квартиру, а потом не перезванивали. Сотни человек я пропустил через себя и всем рассказывал, что здесь будет, как здесь будет красиво и хорошо, но они видели лишь ободранные стены, тараканов, клопов и дыры…
Но все-таки люди заселились. И каждый сделал свой вклад в пространство. На то, чтобы здесь стало можно хоть как-то жить, ушло 4 месяца.

Тот образ, который вы рисовали в голове, пока строили все это, и то, что получилось, совпали?

Русик: На 100 процентов! Вот когда в самом начале я ходил и людям рассказывал, что здесь будет, я представлял именно то, что сейчас имеется. Ни шага в сторону.

Это сложно. Здесь очень шумно, сумбурно, здесь сложно найти одиночество, не прослыв угрюмым

Рудик: Жизнь в Триглинках – попытка создать более разумную, более демократическую организацию, некое коллективное сотворение чего-то... Общежитие. Не надо бояться этого слова. Мы живем общиной. Это попытка построить какой-то маленький мирок со своим микроклиматом, эмоциональным, психологическим, бытовым. То есть попытка создать дом, в котором приятно жить. Тут живут люди, с которыми приятно. 

Много желающих пожить тут? Можете описать портрет человека, который бы точно вписался в Триглинки?

Рудик: Чистоплотные люди. И не только чистоплотные – чистодушные! А кто они будут в субкультурном и мировоззренческом смысле, их возраст, пол, гетеросексуальность-гомосексульность, политические взгляды – это не важно…

Что он будет кушать – для меня не важно! Я постулирую свободу. Но то, как он будет это есть, для меня уже важно. Будет он куриной ляжкой перед моим лицом трясти, а потом еще за собой сковородку не помоет, на которой написано only vegan – это важно. А будет он мясо есть или нет – это его личный выбор, я ему не судья. Это моя позиция.

Я несколько раз здесь слышала от гостей мнение о том, что тусоваться здесь круто, а жить, наверное, нет.

Рудик: Здесь классно тусоваться: сколько антуража, сколько хиппов прикольных, музыка. А жить… Это скученность, это много людей, это сложно. Здесь очень шумно, сумбурно, сложно найти одиночество, не прослыв угрюмым. Вообще недостаток личного пространства – это, конечно, такой момент, который тебя из зоны комфорта выбивает. Кто-то способен жить в таких местах, а кто-то нет.

Что думают про вас соседи по дому? 

Русик: Кому-то из соседей по колодцу не нравилась наша музыка ветра. А ближайшие соседи нас любят, знают, что здесь творческие ребята. Сосед Саша, например, полицейский, бывший ОМОНовец – немного националист, что присуще русскому мужику ОМОНовцу и полицейскому. Вот он нас любит…

Ну да, учитывая, что до вас тут жили сотни гастарбайтеров…  

Русик: Конечно же, он нас сразу полюбил! А что мы тут делаем, это вообще его не касается. Мы ему не мешаем – он нас не трогает. Еще одни соседи – это вообще другая история. Можно продолбить в одной из наших комнат дыру в их спальню и жить одной квартирой. 

Триглинки известны в Питере как арт-пространство. Как часто здесь происходят какие-то события?  

Рудик: Процесс запуска арт-пространства сейчас в фазе активного развертывания. До этого мы устраивали быт. Что толку чистую воду наливать в грязный стакан? Мы несколько месяцев назад почувствовали себя готовыми пригласить гостей – прийти за искусством, за позитивными вибрациями, за опытом. И если раньше это носило эпизодический характер, сейчас уже каждую неделю что-то проиходит. Все предложения, которые к нам поступили, были реализованы. Пока это музыка, медитации…

Русик: Мне хотелось бы видеть здесь школу обмена опытом, чтобы каждый человек, приходящий сюда, уходил с какими-то навыками и знаниями. Мы – это такой источник благородной заразы, которая заполняет все вокруг себя светом, знаниями и умением делиться. Например, сейчас у нас будут проходить еженедельные мастер-классы по интуитивной лепке из глины.  

Я слышала, что была идея монетизировать пространство, делать в одной из комнат хостел или сдавать общую комнату под какие-то коммерческие мероприятия за плату…

Русик: Да. Хостел в одной из комнат, в которой может жить 8 человек. Только обязательное условие – это должны быть свои люди. Такой хостел для улыбчивых, чумазеньких, с рюкзачками…

Рудик: Для путешественников. Не для брюзжащих обывателей, которые ничего, кроме коммунального мышления, сюда не принесут. 

Как у вас решаются спорные вопросы? Есть какие-то уставы, регламенты, традиции?

Русик: Традиция: Русик-Рудик решают все вопросы.

Рудик: Происходят какие-то события, появляются идеи – люди об этом говорят в доме. Потом ситуация дозревает до обсуждения. У нас происходит очередное собрание, и мы обсуждаем насущные вопросы. Бывает и по-другому, потому что здесь есть люди, которые больше берут на себя, и какие-то вопросы решают сами. У нас нет командиров. Есть люди, которые пользуются большим уважением.

В будущем, через 10 лет, например, вы будете жить также? 

Русик: Я думаю, что через 10 лет буду крутым чуваком. Потому что как может быть такой крутой чувак через 10 лет не крутым? (смеется)

Должны быть свои люди. Такой хостел для улыбчивых, чумазеньких, с рюкзачками

Рудик: А я тоже о будущем не задумываюсь. У меня нет каких-то амбиций буржуазных. Мне здесь все очень нравится. Устраивает качество людей, которые здесь живут, общение. Быт меня здесь устраивает более чем. И я не думаю, что с возрастом я стану более требовательным. Я думаю, через 10 лет места, подобные этим, будут так же актуальны, как и сейчас. 

Чем коливинги отличаются от общежитий и хостелов?

Коливинг по своей сути – это хостел по интересам, где кроме проблемы жилья можно решить еще один важный вопрос – связи. В коливингах умные и амбициозные, или творческие и одухотворенные знакомятся с себе подобными людьми, чтобы решить проблему. Получается, что они сами создают атмосферу, которая помогает им в работе или творчестве. В мире популярны коливинги для музыкантов, фотографов или режиссеров. В США бывают, например, коливинги для геев. Одно из ключевых отличий от хостелов – ты точно знаешь, кто будет спать этой ночью на соседней койке.

Коливинги в разных странах

Идея совместного жилья распространена по всему миру. Недавно открылся даже специализированный сайт, который рассказывает о том, где можно пожить в формате общежития по интересам и в какую сумма это обойдется. Вот несколько достойных примеров.

Welive. Бар, ивент-пространство, коммунальные кухни, столики на крыше, студии, комнаты и даже квартиры, отличная компания – коливинг Welive в Нью-Йорке – это то, о чем ты только мог мечтать, арендуя уголок. Решать все вопросы можно через специальное приложение, а каждый вечер в общих пространствах проходит множество мероприятий. Комьюнити Welive – это уже 55 тысяч человек!

Коливинг «Фабрика энтропии», Валенсия, Испания. Новый формат жизни для техно-гиков и цифровых кочевников. За 200 долларов в месяц можно получить собственную комнату и бесплатный доступ к 3-d принтеру, конференц-залу и гостевым компьютерам. Бонус – возможность общаться с такими же увлеченными людьми и участвовать в совместных проектах.  

«Nomad Cruise», Атлантический океан. Зачем снимать дом, если можно снять целый корабль? Проект «Nomad Cruise» собирает на океанском лайнере 100 человек для трансатлантического путешествия. Кроме свежего морского воздуха и яркого солнца, участники получают занятия йогой, выступления экспертов и скоростной интернет, необходимый каждому фрилансеру.

Коммуна «Аввалон», Тоскана, Италия. Эко-активисты с холмов Флоренции выращивают оливки и виноград, держат свой пермакультурный огород и проводят семинары по экологическому строительству. Цирковые артисты, уличные музыканты, хиппи и путешественники со всего мира остаются тут в перерывах между своими путешествиями. 

Фото – Косенчук Елена, фото из архивов «Триглинок»